Макс Гришин: Девушка с золотистыми волосами. Часть 1.

Размер и возраст Космоса находятся за пределами обычного человеческого понимания. Затерянный где-то между необъятностью и вечностью, находится наш маленький дом. В перспективе космоса, большинство человеческих забот кажутся несущественными, даже жалкими. Тем не менее, мы молоды, любопытны, отважны и перед нами открыты необозримые просторы. В последние несколько тысячелетий мы сделали ошеломительные и неожиданные открытия о Космосе и нашем месте в нем, открытия, одна мысль о которых приводит в восторг. Они напоминают нам о том, что человечество эволюционировало для того, чтобы интересоваться; о том, что понимание есть наслаждение; о том, что знание необходимо для самого выживания человека. Я верю, что наше будущее зависит от того, как хорошо мы знаем Космос, в котором мы витаем как мотылек в дымке утреннего неба.

(Карл Саган, "Космос")

Девушка с золотистыми волосами.

Часть первая.

I.

Машина выехала на влажное от недавнего дождя шоссе и повернула на запад. Справа и слева, по обеим сторонам небольшой пустынной дороги, виднелись поваленные штормом деревья и разломанные ветви. Сильный шторм бушевал по всему округу несколько дней подряд и закончился только этим утром, оставив после себя бурелом, совранные крыши домов, порванные провода, одного погибшего и нескольких пропавших без вести людей.

Джон откашлялся, открыл окно и выбросил на улицу остатки недокуренной сигареты. Зачем насиловать организм еще больше, от сильного переутомления и двадцатичасового рабочего дня голова и так была как ватная, а табачный дым лишь резал глаза и заставлял их слезиться. За весь день, с самого утра, он съел только один гамбургер на бензоколонке, и он встал поперек горла, вызывая изжогу и нездоровую тяжесть в животе. "Надо выспаться. Надо принять чертов душ и выспаться" думал он про себя, слабо притормаживая перед тем, как проехать по очередной ветке, валявшейся во всю ширину дороги.

Смеркалось. Был уже глубокий вечер, и солнце давно закатилось за горизонт. Конечно, его и днем не было видно из-за серых неподвижных на небе облаков, но сумерки уже полностью накрыли собой безлюдную, тянущуюся через непроходимый лес дорогу. Джон посмотрел на дисплей бортового компьютера: часы показывали 23:10 и 13 градусов тепла. "Походу, лето в этом году выдастся таким же дерьмовым, как и в прошлом". Он протянул руку и включил магнолиту. По радио очередная поп-певица вещала о том, кто "ранил ее сердце навсегда" и что "жизнь без тебя больше не будет такой, как бла-бла-бла". Джон нажал кнопку на руле. Включился диск. Рок баллада Металлики, приходилась сейчас по душе гораздо больше. Не то, что он имел что-то против любви, красивых женщин или поп музыки, просто меньше всего сейчас хотелось слушать очередные женские жалобы... Спасибо! Сегодня он уже наслушался этого дерьма по самые уши. Будто он, как и все они, "правительство" были единственными виновниками того дерьма, которое произошло. Будто они специально бегали с гигантскими вентиляторами по домовладениям, сдувая к чертям собачьим с них крыши, ломая деревья. Будто они (полиция) были виноваты в том, что в этом "благополучном" районе каждый норовит при первой подвернувшейся возможности, залезть в сарай к соседу и спереть все, что только можно спереть.

"Вы будете мне платить за все это... вы", - Джон невольно усмехнулся, вспоминая ржавый голос толстой бабки, тыкавшей пальцем волосатой руки ему в грудь. "Они украли у меня все... все... что было". - Да что у тебя было, старая овца, - Джон невольно ухмыльнулся, вспоминая взломанную дверь гнилого гаража, но это была больше ухмылка злобы. Что было в гараже этой старой ведьмы: банки с консервами, дешевый алкоголь, а может старые семейный фотоальбомы, с фотографий которых смотрела она с каким-то мужиком, все такая же жирная, но хотя бы еще не такая опустившаяся как сейчас.

Джон снова потянулся за сигаретой, первые аккорды "Turn the page" дали ему позволение снова закурить. "Нет, приму душ, потом выпью холодного пива, потом спать. В раздраженном состоянии я все равно нормально не засну, буду ворочаться, видеть всякую херь..." Он зажег сигарету, бросил на соседнее сиденье зажигалку, вдохнул всей грудью гадкий, но такой необходимый ему в этот момент табачный дым. "А завтра, завтра утром я позвоню Фрэнку и скажу, что буду позже. В конце концов, я имею право отдохнуть... имею право на чертов отпуск, в котором не был уже полтора года, имею право не ходить на эту гребаную работу хотя бы пол дня..."