Дэвид Вебер - Мне ещё ехать далеко

К тому же он не прочь был поохотиться на мирных жителей. На его счету имелись даже массовые убийства граждан Конкордата. Разумеется, эти жертвы всегда объявлялись "случайными потерями", побочным результатом операций, а не главной их целью, но такие смысловые нюансы не меняли существа дела. Чертов "Скалли" опять прав: работа "мародеров" в том и состоит, чтобы убивать людей; но на сей раз упражнения в массовых убийствах обещали принести особенно крупный барыш.

Матусек знал, что истинная причина его хандры не в дурацком сострадании, а в проклятом Боло. Ему доводилось наблюдать бригаду "Динохром" в деле - это было еще до того, как его собственная армейская карьера резко оборвалась из-за операций на "черном рынке" на Шингле; с тех пор ему не хотелось, чтобы его противником выступал Боло, пусть и устаревший. Боло были почти неуязвимы.

Но и здесь "партнеры" Скалли казались убедительными. Модель Боло XXIII относилась к антиквариату; автономен он или нет, по своим базовым характеристикам он в подметки не годится "Голему-III". К тому же, если план Скалли сработает, его командир, как и вся милиция, окажется мертв еще до того, как успеет спохватиться.

Если сработает... На самом деле Матусек не был большим специалистом в области реального боя. Возможным клиентам он мастерски морочил голову, но в действительности прославился на ниве войскового интендантства и финансов. Именно по этой причине он находился в рабской зависимости от боевого опыта Луизы Гранджер.

С другой стороны, почему бы плану не сработать?..

Он выругался и опрокинул очередную порцию виски, после чего встряхнулся, словно злой и уставший медведь. Сработает план или нет, выбора у него не оставалось. Без конца терзаться сомнениями последнее дело. Будь что будет!

Он с чрезвычайной тщательностью закрутил крышку бутылки, тяжело поднялся из кресла и заковылял к кровати.

Глава 13

- Ну как, сынок, освоился на Санта-Крус?

Лоренцо Эстебан с ухмылкой наклонился, чтобы подлить Мерриту дынного бренди. Они сидели на широкой веранде гасиенды Эстебана, глядя на бескрайние поля винной дыни, земной пшеницы, ржи и кукурузы, залитые светом двух из трех маленьких лун Санта-Крус. На западе мерцало слабое зарево - там находилась столица, Киудад Боливар. По полям сновали огоньки: это трудились автоматические земледельческие агрегаты. Веранду обдувал ветерок, пропускаемый специальным экраном, представлявшим собой непреодолимую преграду для местных мотыльков, и по совместительству - светлячков. Ночь выдалась спокойной. Тишину нарушали только стрекот насекомых, звон стаканов и бульканье виски. Меррит вздохнул и вытянул вперед ноги.

- Начинаю осваиваться, Лоренцо, - лениво ответил он. - Все не привыкну к жаре и сырости. Наверное, я как был, так и остался мальчишкой с гор Геликона. Такие места никогда не забываются.

- Не знаю... - протянул Эстебан, поставив бутылку на пол у ножки кресла и поворачивая пальцами стакан. - Я отсюда всю жизнь ни ногой. Даже не представляю, как это - очутиться где-то еще... Если бы пришлось, то, небось, помер бы от тоски.

- Значит, вам повезло, что вы отсюда не отлучались. - Меррит отхлебнул виски и зажмурился, наслаждаясь приятной теплотой. Он взял за правило минимум раз в неделю навещать Эстебана или его приятелей. Существование Ники более не являлось военной тайной, и он понимал, как опасно жить отшельником, пусть даже и с Никой в роли Пятницы. К тому же старик пришелся ему по душе. Мерриту даже нравилось, когда тот называл его "сынок" или "мальчик". Иногда ему надоедало быть капитаном Полом Мерритом, бывалым воякой, и отеческая фамильярность старого фермера навевала воспоминания детства.

- Позавчера поболтали с Энрике, - сообщил Эстебан, прерывая задумчивое дружеское молчание. - Говорит, неплохо сбыл последний груз дынь. На следующей неделе они с Людмилой и детьми возвращаются домой. - Он фыркнул. - Не знаю, понравились ли им огни цивилизации...

- Говорите, возвращаются? - отозвался Меррит. - Вот и славно!

Эстебан кивнул. Энрике был младшим сыном Эстебана, коренастым, спокойным, крепким фермером примерно одного возраста с Мерритом. Меррит испытывал к нему симпатию. У него и у его папаши, в отличие от Ники, он иногда выигрывал в шахматы. Энрике с женой делили со стариком одну крышу, и Меррит знал, как Лоренцо соскучился по ним, в особенности по внукам.

- Держу пари, что больше всего вы стосковались по Людмилиной стряпне, - сказал Меррит, вызвав у Эстебана одобрительное хмыканье.