Евгений Велтистов - Гум-Гам

Вертун мигом принес две белые ленты.

- Зачем это? Что мы - девчонки? - возмутился Максим, догадываясь, что ленты могут стать бантами.

- Не пожалеешь, - сиял Гум-гам, завязывая на голове Максима бант. - Я еще не видел ни одной девчонки, которая летает с бантами. Мое изобретение... - скромно добавил он, смастерив себе такой же бант.

- Разве мы полетим? - удивленно спросил Максим, ощупывая свой бант (он еле держался на макушке).

- Еще как! - воскликнул Гум-гам, ведя его к распахнутой стене. - Не бойся, не развяжется. Р-раз! - и ныряй.

Гость упирался, не понимая, как он может летать с каким-то глупым бантом. И тогда Гум-гам легонько толкнул его в спину.

Максим ахнул, сорвавшись с карниза, прошептал, задыхаясь, "р-раз!" и повис в воздухе. Он ощутил удивительную легкость, словно очутился в реке, и радостно замахал руками, заболтал ногами. А рядом парил Гум-гам, звал: "Эй, за мной!", и над головой его, над вставшими дыбом волосами, сам собой вертелся крохотный белый пропеллер.

Теперь Максим увидел город, в котором жил его друг. Слева и справа, сверху и снизу висели огромные разноцветные дома-шары. Впрочем, где было "лево", а где "верх", Максим не мог точно сказать, кувыркаясь в голубых волнах. Ясно было одно: в воздушном городе нет никаких улиц. Навстречу нашему летуну катилось что-то пестрое, вертящееся, и он едва успел нырнуть в сторону, а оглянувшись, догадался, что это цветочная клумба.

- Того и гляди, набьешь себе шишку, - проворчал Максим, заметив парящее дерево с крепкими сучьями.

- Осторожней! - крикнул Гум-гам, подлетая.

- Я вижу. - Максим, вытянувшись рыбкой, скользнул между зеленых ветвей и вздохнул: - Опасно для жизни... Как только тут ходят пешеходы? спросил он, забыв, что сам болтает в воздухе ногами.

- Все сидят дома, - ответил Гум-гам.

- У вас никто не гуляет? - удивился Максим.

- У нас не любят гулять, - грустно сказал Гум-гам.

- А праздники? Ведь в праздники всегда гуляют на улице. Ну хоть в гости кто-нибудь ходит?! - возмутился Максим. - Разве не интересно прилететь к кому-нибудь на день рождения?

- Конечно, интересно, - согласился Гум-гам. - Ты не думай, - добавил он, - что здесь одни скучные люди. Я и мои друзья гуляем когда хотим: это мы придумали камень путешествий.

Они пролетали под аркой радуги, которая, казалось, стояла прочно на месте в этом плывущем вместе с ветром воздушном городе.

- Хочешь скатиться с радуги? - предложил другу Гум-гам. - Тебе понравится...

Максим в ответ взбил воздух руками, взлетел на сверкающую дугу и, перевернувшись на спину, решил. "Поеду по красной дорожке". В ту же секунду он заскользил вниз гораздо быстрее и мягче, чем на ледяной горе, и в глаза ему ударил сноп огненных искр, так что слезы брызнули из зажмуренных глаз. Хоп! - и он уже качается в голубых волнах и, счастливо улыбаясь, думает: "Если я скажу маме, что катался с радуги, она воскликнет: "А-а, я знаю, как это было: лег на спину и съехал вниз..." Нет, совсем не так! Когда чувствуешь быстрое скольжение, когда видишь, как блестят купола домов и вся радуга лучом прожектора ударяет в глаза, а потом, стараясь отдышаться, хватаешь ртом прохладный голубой воздух, - это совсем не "съехал вниз", это катание с настоящей радуги..."

Максим открыл глаза. Гум-гам парил неподалеку со скучающим видом.

- А ты что не катаешься? - спросил Максим.

Гум-гам махнул рукой, ничего не ответив.

- Может быть, ты соскучился по своим машинам? - хитро спросил Максим.

Гум-гам надулся и даже лег на спину, сложив руки на груди, давая понять другу, что его вопрос совсем некстати, невероятно глупый вопрос.

- Может быть, у тебя болит голова? - продолжал Максим.

- Не болит.

- Может быть, ты хочешь поиграть со мной?

- Хочу! - Гум-гам так и подскочил в воздухе.

- Тогда лови меня!

И Максим, словно пловец, отчаянно заработал руками и ногами, слыша, как его друг завизжал от удовольствия. Сгоряча он полетел, не разбирая дороги, куда глаза глядят, потом осмотрелся и, заметив круглый дом, решил скрыться за ним. Но Гум-гам был совсем близко, он почти хватал соперника за пятки, и Максим, ловко изогнувшись, взлетел вверх и ударился головой о что-то мягкое.

Два возгласа раздались с разных сторон.

- Поймал! - кричал Гум-гам, держа в руке сандалию Максима.

- Что это за глупые шутки! - прохрипел кто-то.

Голова и плечи Максима торчали из белого облака, на котором сидел старик с подзорной трубой в руке.

- Неужели так мало свободного места, что нужно толкать это спокойное облако? - говорил старик, вздымая косматые брови. - Что ты тут делаешь?