Николай Соколов - Ариасвати

Остановив аэростат над центром лодки, Андрей Иванович обвязал всю ее веревками и, тщательно прикрепив к аэростату, дал ему ход, и могучее чудовище плавно поднялось над озером, держа в своих когтях огромную лодку. Поднимаясь все выше и выше, оно полетело над пальмами, над вершинами гигантских смоковниц, над зарослями перепутавшихся лимоний, промелькнуло над узкой каменистой грядой прибрежных скал и точно повисло над застывшим, как стекло, океаном.

Андрей Иванович зорко осматривал с высоты широкие полосы рифов, тянувшиеся в разных направлениях, как причудливые морщины на гладкой поверхности океана. Казалось, сегодня они изменили несколько свою обычную физиономию: у них не доставало вечной белой каймы пенистого прибоя, окружавшей их берега множеством опасных бурунов.

Неподалеку от рифа, впервые приютившего Андрея Ивановича в этом уголке мира, в виду острова Опасного, виднелось начинавшееся кольцо небольшого атолла с глубокой внутренней лагуной. Найдя, что эта лагуна может служить удобным помещением для его лодки, Андрей Иванович спустился почти к самой поверхности воды и одну за другой осторожно отвязал веревки, прикреплявшие лодку к Гиппогрифу. Через полчаса Гиппогриф, освобожденный от своей ноши, легкой птицей взвился над океаном, а посередине лагуны тихо закачалась лодка, впервые знакомясь со стихией, в которой отныне ей предстояло действовать. Андрей Иванович спустился еще раз, подвел лодку к берегу и, уравновесив аэростат, вышел на жесткую поверхность рифа.

Стоя на твердой известковой почве рифа, Андрей Иванович тщетно отыскивал глазами какой-нибудь предмет, к которому он мог бы прикрепить свой Гиппогриф. Но поверхность рифа оказалась настолько ровной, что зацепить якорь или привязать веревку Гиппогрифа было не за что. Оставалось привязать его к лодке. Это, конечно, затруднило бы ее движения, но так как другого выбора не представлялось, то пришлось прибегнуть к этому средству. Андрей Иванович крепко привязал веревку якоря к корме лодки, таким образом, что Гиппогриф балансировал над лагуной на высоте от тридцати пяти до сорока футов, затем он поставил мачту, вложил весла в уключины и, огребаясь то тем, то другим, то обоими вместе, выбрался из лагуны чрез один из каналов, которыми было прорезано кольцо атолла.

В воздухе было тихо по-прежнему, концы повисшего флюгера едва шевелились и то благодаря движению лодки: океан, как прежде, был гладок, точно зеркальное стекло. По-видимому предстояло все время работать веслами, оставив бесполезный парус праздно лежать на дне лодки. Андрей Иванович тихо обогнул риф и выехал в открытое море. Лодка шла довольно легко на веслах, увлекая за собой привязанный аэростат. Становилось все жарче и жарче. Андрей Иванович обливался потом, но не бросал весел. Ему нравилось плыть таким образом, затерянным со своей маленькой лодкой в этом безграничном голубом пространстве: было весело и жутко, оглядываясь по сторонам, видеть только воду и небо. Уже остров Опасный остался далеко позади. Его обрывистые берега синели в голубоватом тумане и, становясь все ниже и ниже, точно прятались в море.

Наконец Андрей Иванович почувствовал усталость и сложил весла. Лодка тихо покачивалась на воде, подвигаясь в силу инерции по-прежнему направлению. Андрей Иванович откинулся на спину, закинул за голову руки, вытянул ноги и весь отдался dolce far niente [6] …dolce far niente (ит.) — блаженное ничегонеделанье . Он долго смотрел сквозь прижмуренные ресницы в высокое синее небо, потом, ослепленный его сиянием, он перевел глаза на бесконечную равнину моря. сливавшуюся с небом в голубом тумане горизонта. Грудь его свободно и глубоко вдыхала живительный морской воздух, пропитанный мельчайшими частицами соляных испарений. Блуждая глазами по голубой поверхности моря, он перегибался порою через борт лодки и пристально вглядывался в прозрачную глубину океана, точно желая проникнуть в его сокровенные тайны. Но море ревниво хранило свои секреты и, хотя миллиарды живых существ кишели на самой поверхности воды, в каких-нибудь двух футах расстояния, глаз наблюдателя не мог уловить и одного из них, — до того было прозрачно их тело. Наскучив бесполезно всматриваться в безжизненную, как ему казалось, глубину, Андрей Иванович снова откидывался на спину и погружался в прежнее полудремотное состояние.

Из этого состояния его вывел недалекий всплеск воды. Андрей Иванович быстро поднялся и обернулся по направлению шума, но не успел рассмотреть его причины.