Джоан Виндж - Псион

Он вызвал Кильходу. Этот голос мне не забыть никогда.

— …Если им было известно так много, — говорил этот голос, — почему они не остановили это раньше, если для этого явились сюда?

— Ты же помнишь, Киль, что говорил мальчик: они были отрезаны, они не могли послать сообщение… Потом я введу тебя в курс дела. Послушай, Танаки уже вернулся в системный центр? Встретимся там. — Он помолчал. — Еще одно, не в службу, а в дружбу. Дай мне слово, что, кого бы я ни привел с собой, ты будешь нем, как рыба.

Кильхода мрачно хмыкнул:

— Опять этот мальчишка… Черт возьми. Тебе прекрасно известно, что он собственность шахт! Речь, конечно, о нем?

— Здесь находятся лишь агенты Службы Безопасности. Ну так что — ты можешь мне это пообещать?

Последовала долгая пауза, затем Кильхода произнес:

— Обещаю. — Он хотел сказать еще что-то, но передумал. — Встретимся через пятнадцать минут, потому что Танаки пока не вернулся.

— Хорошо. — Джоральмен отключил связь и посмотрел на меня. — Это все, что я могу сделать, Кот. Мы вернемся в системный центр и присоединимся к остальным.

Зибелинг напряженно кивнул, сухо глядя на Джоральмена. Тот с виноватым видом пожал плечами.

— Боюсь, это единственное, что нам остается. Кстати, не желаете ли составить мне компанию? — Он передал Зибелингу чашку, сняв ее с крышки графина — там их было полно. Я сел, и он налил мне тоже. Я сделал длинный глоток, хотелось, чтобы исчезли все мои внутренние ощущения. Джоральмен налил еще немного себе и Зибелингу.

— Кстати, — сказал он, — меня зовут Мид Джоральмен, я главный специалист по закупкам в этой структуре. Кажется, нас не представили друг другу.

— Ардан Зибелинг, — они пожали друг другу руки, при этом Зибелинг старался не показывать своего раздражения.

Я чувствовал, что он подыскивает, что сказать, чтобы занять мысли.

— Честно говоря, мне не кажется, что вас очень расстраивает то, что здесь происходит.

— Вы имеете в виду, что, несмотря на все ваши усилия, вы сейчас находитесь на верхушке самой дорогой груды булыжников в этой части Галактики? — Он пожал плечами и сел за свой стол; его голос слегка понизился. — Я не удивлен, доктор Зибелинг… Признаюсь вам, это не первый мой глоток за сегодняшний день. Я весь день пью за мое скорейшее увольнение отсюда. К тому же эта гадость, которую мы пьем, хороша тем, что наутро не болит голова. — Он откинулся в кресле, рассматривая голографические изображения на стене. — И до того, как вы станете обвинять меня в том, что я бегу с тонущего корабля, я позволю себе заметить, что мое желание в данном случае — не прихоть, в противоположность тому, которое возникло сегодня днем. Придет время… — Он посмотрел на меня.

— Я, пожалуй, выпью за это, — сказал я и выпил.

Зибелинг кивнул. Джоральмен поставил стакан.

— Мы должны выпить за вас. Каким, черт возьми, образом вы смогли в одиночку управиться с целой армией псионов-террористов?

Зибелинг посмотрел на стакан, тот поднялся на несколько сантиметров над поверхностью стола, завис в воздухе, а затем мягко спустился обратно.

Джоральмен понимающе кивнул:

— Ну, разумеется.

Зибелинг даже не улыбнулся. Он вздохнул, пытаясь сосредоточиться, и рассказал Джоральмену о подземных хранилищах, использовавшихся как склады, и о том, как пустил через вентиляцию усыпляющий газ, обернув их план против них же самих и улучив момент, когда все они собрались там для получения последнего инструктажа. Затем он освободил шахтеров, которые были заточены псионами Рубая, а они помогли освободить остальных. Он рассказывал об этом, как о чем-то не относящемся к нему. Потому что его мысли были там, где Джули, и мои тоже.

Джоральмен хмыкнул и покачал головой.

— Так что же нам делать? Шахты выведены из строя? — спросил я, чтобы отвлечься от мыслей о Джули.

— Да, по крайней мере, сейчас. Но ты особо не радуйся: Федерация существует благодаря телхассию. Шахты будут восстановлены, и чем быстрее, тем лучше. Время — деньги, сам понимаешь.

— О Боже!..

Он налил мне еще.

— За привидений, — сказал я и осушил стакан. Все посмотрели на меня. — Да так, шутка. — Я отпил еще, поглядывая на свое клеймо.

Джоральмен изобразил улыбку:

— За высший суд!..

Я опустил стакан, почувствовав себя несколько повеселевшим, и вспомнил, что пью на голодный желудок. Цветные ауры вокруг Зибелинга и Джоральмена больно били мне по глазам. Я нагнулся и посмотрел на собственное изображение на поверхности стола. Это было лишь отражением, не голографией; я увидел воскресшего мертвеца. Вокруг глаз густо темнели синяки, как будто меня долго били, высохшая кровь виднелась на верхней губе. Я не помнил, чтобы мне в последнее время разбивали нос. Я быстро отвернулся. Джоральмен посмотрел на часы.