Ольга Ларионова: Подсадная утка

— А вы уверены, что мы согласимся на такую роль? — быстро спросил Руогомаа.

— Да! Во-первых, это может приманить в одну ловушку сразу большое число десмодов. А во-вторых… мы думаем, что для того, кто войдет в «раковину», это сократит время ожидания…

На это уже никто из землян ничего не мог возразить.

— Ждите нас через шесть земных дней.

У альфиан не было обычая здороваться или прощаться; вот и сейчас все они, сидевшие по ту сторону стола, как-то особенно внимательно вгляделись в лица людей — и исчезли, и от потолка до края стола, ставшего вдруг вдвое уже, заструился, угасая, жиденький кисель экрана.

— Здесь, — кивнул Магавира, делая второй круг над озерком. — А что за белая пена вдоль берега? Как хотите, на воду не сяду.

Амфибия взяла вправо и пошла над просекой.

— Почисти-ка ее своим пылесосом, — предложил Рычин, и Магавира направил одну из выхлопных струй вниз. Два беловатых облака метнулись влево и вправо, словно по просеке на большой скорости прошел торпедный катер. Расчищенный от многолетней нетронутой пыли, темно-синей посадочной полосой проступил внизу асфальт.

— Это уже лучше, — пробормотал пилот и, сделав еще один контрольный круг над озером, посадил машину на бывшее шоссе.

Рычин, Магавира, Кончанский и Альгимантас Ота, которого взяли за исключительное знание местности, сдвинули колпаки кабинок и одновременно спрыгнули на асфальт.

— Синхронность, которой позавидовали бы и десмоды, — мрачно прокомментировал Рычин. — Кстати, не проговорись тогда наши старшие братья по разуму об этой синхронности — черта с два мы догадались он, что искать надо именно здесь. Зато теперь… минутку. Маг, дай-ка по этому папоротнику из десинтора — там гадья, полагаю!

— Э-э, заповедник! — вмешался Альгимантас.

— Это у него генетический всплеск, — пояснил Кончанский. — У всех кочевников страх перед пресмыкающимися в крови. Ты сохранил еще что-нибудь от кочевников, а, Рычин?

— Кроме кочевой профессии, пожалуй, еще склонность к клептомании. Ну, и незаурядные внешние данные.

— Свиреп, поджар и волосат. Дитя табора. Кстати, что это за дорожный знак?

У подножия двухметровых папоротников валялся желтый круг с изображением чашки и блюдца.

— Справа от дороги — как это называлось лет сто назад? А, посудная лавка, — пояснил Рычин.

— Болтуны оба, слушать тошно, — скривился Ота. — То и значит, что искомая «Лесная лилия» — вправо от шоссе. Метров сто.

— Не мог сесть на крышу, пилот экстра-класса!

Магавира пожал плечами — никакой крыши с воздуха не наблюдалось — и вломился в заросли папоротника.

«Лесная лилия» — или, вернее, то, что от нее осталось, открылась внезапно. Круглое здание без крыши, по форме действительно напоминавшее цветок, было оплетено цепкими лапами необыкновенно разросшейся малины; в чаше этого деревянного цветка, словно тычинки, торчали какие-то замшелые пеньки вероятно, сто лет назад бывшие столиками и табуретами.

— Между прочим, коллеги, вам не бросается в глаза некоторое несоответствие между показаниями очевидцев, с одной стороны, и данными осмотра места происшествия — с другой? — несколько искусственным бодрым тоном заявил Кончанский. Воспоминания официантки Алдоны Старовайте, цитирую на память: «В тот вечер, как всегда по субботам, танцы начались около семи…» Но, коллеги, как вы представляете себе танцы на столь крошечном пространстве?

Он попытался совершить изящный разворот в ритме вальса-бостона — «пьям, па-ра-ра пьям-па-па… о, черт!» — и тут же запутался в перехлестнувшей через перила хищной малине.

— Танцевать спускались вниз, на утоптанную площадку, я у стариков расспрашивал, — флегматично заметил Альгимантас. Где темно.

— Значит, мы не можем быть уверенными в абсолютной одновременности всех пяти несчастных случаев — раз было темно?

— Послушай-ка, старина, — урезонил его Рычин, — будем искать не противоречия, а подтверждения нашему допущению. В упомянутых воспоминаниях некой Эвы далее говорится: «Раздался крик пяти девушек» — значит, девицы завизжали одновременно, иначе Старовайте с ее обстоятельностью обязательно указала бы, что закричала сначала одна, затем другая, и т. д.

— Что ты меня уговариваешь? — пожал плечами Кончанский. Я-то тебе верю. Это Совет — тот не поверит. В Совете нашего брата дилетанта-энтузиаста — раз-два и обчелся. Там сплошь маститые. Они верят только электронным мозгам.

— Ну, то, что предоставим Совету мы, будет весьма убедительно, хотя это данные и не из информаториев.