Джек Вэнс: Поместья Корифона. Серый принц

Космической эре тридцать тысяч лет. Веками люди переселялись от одной звезды к другой в поисках богатства и славы — Ойкумена составляет заметную часть Галактики. Торговые пути пронизывают космос, как капилляры — живую ткань; тысячи миров колонизированы: каждый не похож на другой, каждый накладывает неповторимый отпечаток на приспособившихся к нему мыслящих существ. Никогда еще род человеческий не был менее однороден.

Прорыв за пределы обжитого пространства тоже никогда не отличался ни планомерностью, ни единообразием. Люди беспорядочно прибывали и отбывали волнами и отдельными группами, гонимые войнами и религиозными верованиями, а нередко и самыми загадочными побуждениями.

Планету Корифон можно назвать типичной только в том, что касается разнообразия ее обитателей. На континенте Уайи ульдры освоили широкую полосу вдоль южного побережья — Алуан, тогда как на севере ветроходы бороздят на двух- и трехмачтовых парусных фургонах обширное плоскогорье Пальги. Оба народа — непоседливые кочевники; почти во всех остальных отношениях они несопоставимы. К югу, за Хурманским морем, простирается экваториальный континент Сцинтарре, освоенный пришлыми [1] «Пришлые»: пренебрежительное прозвище, присвоенное кочевниками любым туристам, приезжим, недавним иммигрантам и вообще чужеземцам, не удостоенным судьбой называться чистокровными ульдрами или ветроходами. космополитами, по уровню общественного развития намного опередившими как ульдр, так и ветроходов.

Автохтонами Корифона считаются две «квазиразумные» расы — эрджины и морфоты. Ветроходы одомашнивают и предлагают в продажу эрджинов особо крупной и кроткой разновидности; возможно, им удается отбирать и дрессировать беспородных особей, добиваясь проявления желательных характеристик. Обо всем, что связано с разведением эрджинов, ветроходы распространяться не любят, поскольку торговля ими — источник дохода, позволяющий северным кочевникам приобретать колеса, подшипники и оснастку для парусных фургонов. Иные алуанские ульдры ловят и объезжают диких эрджинов, укрощая их свирепость электрическими шпорами и уздечками. Как домашние, так и дикие эрджины обладают телепатическими способностями, позволяющими им сообщаться между собой и с отдельными одаренными («вещими») ветроходами. Никакой связи, ни биологической, ни культурной, не существует между эрджинами и морфотами — зловредной, извращенной и непредсказуемой расой. Морфотов ценят только за жутковатую, неизъяснимую красоту. В Оланже на побережье Сцинтарре пришлые, привлеченные не в последнюю очередь щекочущими нервы кошмарными привычками морфотов, дошли до того, что учредили клуб любителей поглазеть на этих морских тварей.

Двести лет тому назад в Уайе приземлилась банда инопланетных флибустьеров, захватившая врасплох съехавшихся на конклав племенных вождей ульдр и принудившая южных кочевников уступить новоприбывшим право собственности на некоторые родовые земли, заключив пресловутые «Договоры о повиновении». Таким образом каждый из пиратов получил огромный надел земли площадью от пятидесяти до ста пятидесяти тысяч квадратных километров. Со временем эти наделы превратились в величественные поместья Алуана, где потомки завоевателей ведут привольную и роскошную жизнь в особняках-цитаделях, по масштабам соответствующих необозримости их владений.

Племена, подписавшие «Договоры о повиновении», мало пострадали — их образ жизни даже, пожалуй, улучшился. Новые плотины, запруды и каналы стали надежными источниками питьевой воды, кровавые межплеменные стычки запрещены, а помещичьи клиники обеспечивают хотя бы какую-то видимость медицинского обслуживания. Нередки случаи, когда ульдры-подростки посещают помещичьи школы и становятся приказчиками, кладовщиками или прислугой; другие нанимаются ухаживать за скотом.

Многие ульдры, однако, возмущаются своим очевидно подчиненным положением. На подсознательном уровне, возможно, не меньшее озлобление вызывает то никогда не упоминаемое вслух обстоятельство, что помещики не проявляют никакого интереса к женщинам из кочевых племен. В первоначальный период захвата земель, несомненно, имели место отдельные случаи изнасилований и принуждения к сожительству — таковы отталкивающие, но неизбежные последствия любого завоевания.