Владимир Прасолов - По следу «Аненербе». Вангол-3

Сейчас на плече у Игоря висел карабин и рядом сидели, ожидая приказа, три матерых волка. Разделаться с теми, кто, совсем не таясь, преследовал его, Игорю не представляло труда. Они были на открытом месте, он бы не потратил ни одного патрона впустую, да и волки по его команде атаковали бы этих преследователей. Но это были люди, за почти три года первые русские люди, которых Игорь увидел и сейчас сможет с ними поговорить. У него захватило дух от радости. Он встал и, жестом приказав волкам лечь и ждать его, стал быстро спускаться в распадок, по которому, торопясь, шли его преследователи. Игорь не знал, кто они, и не знал, что им нужно. Когда вылетевший из-под ноги камень нарушил тишину и привлек к нему внимание, он с карабином в руке уже был настолько близко к шедшим, что они, увидев его, оцепенели от неожиданности. На их лицах ничего, кроме испуга и животного страха, не было.

Игорь хотел крикнуть им приветствие, но не успел. Один из группы вскинул карабин и почти в упор выстрелил. Пуля, пробив грудь, выхлестнула из спины Игоря струю крови и плоти. Он остановился и, медленно оседая на вдруг ставшие ватными ноги, пытался что-то сказать, но пошедшая горлом и пузырившаяся на губах кровь перекрыла дыхание. Он упал навзничь и еще видел и слышал, как, склонившись к нему, военный с кривыми желтыми зубами и белесыми глазами радостно кричал:

– Кранты ему, суке, не жилец.

Это были последние звуки, которые его угасающий ум смог зафиксировать. Он еще удивился, почему его так грязно обозвали, за что?..

Он уже не видел, как с истошным криком этот человек упал, зажимая разорванный бок, из которого вываливались его внутренности. Он не видел неожиданной и смертельной схватки его волков с людьми. В страшном и быстром бою клыки и пасти оказались сильнее винтовок. Сержант, убивший Игоря, успел выстрелить еще раз, но пуля попала в ногу кому-то своему, не зацепив тела зверя. Перезарядить он не успел, упав с перерезанной, словно клинком, шейной артерией.

Волки долго сидели у тела своего вожака. Ушли, только почуяв приближение чужих, других людей. Они насытились местью, они выбрали нового вожака и ушли от людей. Навсегда…

Сырохватов слышал, как и все на стойбище, далекие выстрелы.

«Значит, настигли беглого», – подумал он, но к вечеру группа захвата не вернулась, не пришли его люди и на следующий день. После полудня он отправил по их следам еще пятерых, и вот они вернулись. Старший группы, младший лейтенант Шадрин, волнуясь и заикаясь от этого, докладывал:

– Как установлено при осмотре места происшествия, при попытке нападения с оружием в руках беглый заключенный Игорь Сергеев был уничтожен группой захвата. Затем произошло нечто из ряда вон выходящее. На наших внезапно напали дикие звери, вероятно волки, и все наши люди погибли. Вот так.

– Ты, Шадрин, чего такое говоришь? Как все погибли?

– Товарищ старший лейтенант, там такое, смотреть страшно. Трупы наших, изорваны в клочья…

Старший лейтенант Сырохватов долго молчал, осмысливая услышанное, потом выматерился так, что у Шадрина выступил пот на побелевшем лице. Казалось, он вообще потерял дар речи.

Сырохватов некоторое время ходил туда-сюда, курил одну за другой папиросы, потом прямо из фляжки глотнул спирта, сел и уже спокойно спросил:

– Откуда известна фамилия зэка?

– Так вот, при нем в мешке тетрадочка, и на первом листе подписано: «Игорь Сергеев», дневник. Ну и там записи личные какие-то, я, конечно, не смотрел.

– Дай сюда.

– Вот, товарищ старший лейтенант, я думал к рапорту приобщить, это же личная вещь погибшего…

– Приобщишь, а я пока посмотрю, что это за Сергеев такой…

Шадрин, несколько смутясь, отдал тетрадку своему командиру. Бывший студент юрфака, единственный сын из семьи потомственных учителей, он не мог и представить, что личный дневник человека можно читать без его разрешения. Пусть даже погибшего, даже зэка, это ничего не меняет. Это стыдно. Ему было не по себе оттого, что благодаря его действиям это произойдет. Он, конечно, подобного не предвидел. Тем более он не мог даже предположить, причиной каких последствий для многих людей станет его находка.

– Интересно, почему, когда холодно, начинает трясти, а когда жарко, знобит?

– Глупости, я не помню, чтобы меня, когда жарко, знобило. Когда жарко, я потею.

– Ты всегда потеешь – и когда жарко, и когда холодно.

– Я когда надо потею, понял? Чё ты привязался, а?

– Холодно потому, что колотит меня всего.