Владимир Прасолов - По следу «Аненербе». Вангол-3

Штольц с ужасом думал о том, что он, понимая всю гнусность этой работы, будет вынужден ее выполнять. Первые партии детей с Восточного фронта стали поступать весной сорок третьего года. Ольга к тому времени тоже получила назначение старшим воспитателем в женский сектор центра. В отличие от мужского в нем основным направлением было воспитание истинно нордической женщины, с партийным пониманием ее роли в создании полноценной арийской расы. Группа девочек из Польши возрастом до двенадцати лет прибыла в центр первой. Ольга иногда плакала ночами, вспоминая доверчивые взгляды маленьких девочек, обреченных на рабскую жизнь. Еще тягостнее становилось оттого, что о существовании этих лабораторий и центров на земле никто не знает. Никто не ведает о том, что в Антарктиде уже существует огромная, освоенная немцами территория, на которой культивируется новая раса людей-богов, создается новое сверхмощное оружие, способное покорить весь мир. Вернее сказать, уничтожить то, что не сможет покорить. Единственная, но очень слабая надежда на то, что ее шифровка в Центр дошла, согревала Ольгу. Она вспоминала Вангола, вспоминала его слова прощания. Он говорил ей, что они выдержат все испытания и обязательно встретятся. Она хотела этому верить, и она этому свято верила. Пауль в последнее время был замкнут и неразговорчив с Ольгой. На ее вопрос о том, что произошло, отвечал уклончиво, ссылаясь на нездоровье. Однажды его прорвало. Он долго говорил ей о том, что ему стыдно видеть эту мерзость вокруг и не только бездействовать, но воплощать это в жизнь. Он боялся, что может сорваться и выдать и себя, и ее. Но что он мог поделать? Ничего, ровным счетом ничего!

Ольга, как могла, успокаивала его тем, что они уже совершили практически невозможное, внедрившись сюда. Более того, смогли сообщить руководству о месте своего нахождения.

Москва обязательно предпримет все возможное для уничтожения этого «оазиса нации». Нужно готовиться и ждать наших, потому что им понадобится помощь. Кроме того, они должны сделать все, чтобы в определенный момент вывести из-под удара и спасти детей. Этих мальчишек и девчонок, из которых могут вырасти хорошие добрые люди. Иначе здесь их превратят в монстров, высококвалифицированных рабов без рода и племени, без чести и совести. Причем сделают это так искусно, что они сами будут абсолютно искренне уверены в своей правоте. Они будут считать истинным то, что мир делится на господ и тех, кто своим трудом обеспечивает им жизнь. Они будут считать единственным мерилом доблести способность к самопожертвованию во имя великих целей фюрера и нации господ. Они будут думать, что народы, из которых они произошли, действительно неполноценные, но гордиться тем, что благодаря своим личным достижениям были избраны в особую касту приближенных к господствующей по воле Бога немецкой нации. Они будут отстаивать свое особое положение, беспощадно уничтожая любого, кто поставит под сомнение истинность их убеждений.

Одно, два поколения, таким образом взращенное и воспитанное здесь, оснащенное тем страшным оружием, что сейчас создавалось и испытывалось в единичных экземплярах, могло легко создать реальную угрозу всему миру. Они были неподконтрольны человечеству, но уже теперь контролировали его. В этом Штольц был убежден, поскольку на совещании слышал доклад о создании универсального информационного центра для контроля работы всех радиостанций мира. Он не понял, каким образом, да об этом и не говорилось. Говорилось о том, что возможности такого центра в скором времени будут неограниченны. Спецслужбы смогут прослушивать не только личные, но даже правительственные телефонные переговоры лидеров любых стран мира.

Ольга смогла найти для Штольца слова, которые помогли ему прийти в себя и воодушевиться на подвиг. Ведь именно так она назвала то, чем он сейчас занимался, его работу в самом тайном логове эсэсовской «Аненербе». Штольц, ободренный дружеской заботой и искренней теплотой Ольги, с новыми силами взялся за сбор разведывательной информации. Он тщательно систематизировал ее по категориям, записывая тайнописью меж строк в томики Шекспира, каким-то чудом завезенные вместе с методической литературой центра. Эти томики стояли рядом с речами фюрера, на самом видном месте в его кабинете… Иногда Штольц задерживал взгляд на фигуре этой красивой, но недоступной для него женщины. Ему было непросто. Но он всегда брал себя в руки. Он был настоящий аристократ, настоящий мужчина, настоящий офицер…