Джон Бойд - Опылители Эдема

Когда Пол стал показывать процесс опыления в замедленном темпе, Фреда отвела взгляд от экрана.

Она почувствовала себя свидетельницей изнасилования, и лица, окружавшие ее в темноте, подтверждали, что для такого ощущения есть основания. Они клонились вперед с похотливой алчностью, так похожие на затаившихся во мраке соглядатаев с извращенными наклонностями.

Потом она наблюдала, как семена развивались и выбрасывались из сумки растения, чтобы, плавно пролетев и сделав петлю, опуститься на почву на расстоянии, как сообщил Пол, пятнадцати метров. «Они должны удариться о землю с достаточной силой, чтобы проникнуть в дерн, — добавил он. — Иначе их убьет кислая среда травы».

Фреда обрадовалась, когда они добрались до более высоких уровней, где росли орхидеи, некоторые высотой до двух с половиной метров. Такие тяжелые прямые стебли не характерны для их земных родственников, но цветки и похожие на завитки ветви окончательно убеждали, что это именно орхидеи.

В начале сообщения об орхидеях Пол говорил прямолинейно, без европейского витийства, хотя однажды был на волосок от нарушения границ приличия, когда коснулся одного наблюдения, которое вызвало хихиканье тех участников собрания, которые поняли, что он имеет в виду. Это изолированное сообщество растений. Для женской корневой системы требуется радиус разрастания, по крайней мере метр с четвертью от стебля, так что мужские особи выселены за пределы этих окружностей в менее подходящие для произрастания зоны. Раздвоенной корневой системе мужских растений необходимо меньше пространства для роста. При тщательном изучении этой системы обнаружились трубчатые отростки, наличие которых убеждает, что древние, давая этим растениям имя «орхис», применили совершенно точный научный термин.

Когда Пол вошел в заросль, он отвел вбок завиток одной из орхидей и обнажил бедрообразное утолщение на стебле растения, примерно на одной трети высоты от земли.

— Как однажды сказал Бойль, орхидологу трудно удержаться от сравнения орхидей с животным царством. То, что вы видите здесь, — семенной стручок, но бороздчатость клетчатки вокруг этой части стебля наталкивает на мысль, что это мускульная ткань. Каждый раз вынашивается только одно семя, причем ни одно рождение не обходится без кесарева сечения.

Мне не удалось установить, каким образом совершается опыление. На Земле эту работу выполняют питающиеся семенами птицы и потоки воздуха.

А-а, подумала Фреда, вот вам и ответ.

— Но здесь птицы избегают орхидей, а цветень не может переноситься по воздуху. Я продлил срок моего пребывания на планете, чтобы установить, как происходит опыление.

Я назвал этот вид «бедровыми орхидеями», но у этих цветов есть еще одна очаровательная особенность. Когда их девушки созревают для ухаживания, цветочный сок действует на них так, что они опускают головки и краснеют от смущения. Понаблюдайте за Салли. — Он поднял руку и притянул цветок вниз до уровня своей головы, следя за тем, как на перламутровое мерцание орхидеи постепенно наплывал розовый оттенок.

Когда включили свет, послышались громкие «ахи» и «охи» и аудитория взорвалась аплодисментами. Фреда поднялась и пошла по проходу между креслами, взволнованная и полная раздумий. Пол не просто поднял руку и обхватил стебель, чтобы наклонить цветок. Он сложил ладонь лодочкой вокруг стебля и притянул его к своему плечу так, как это делает мужчина, привлекая к себе голову девушки.

Поглощенная мыслями, Фреда с усилием улыбнулась, когда к ней подошел Хал Полино с большим конвертом в руках.

— Здесь заметки Пола о Карон-тюльпане, доктор, и его любовная записка к вам. Как я уже докладывал, есть еще длинный постскриптум, который мне велено передать устно.

— Что все это значит? — спросила она.

— Сначала вам следует прочесть письмо. Постскриптум — это то, ради чего Пол платит за наш обед Он не хочет, чтобы этот разговор был подслушан технарями.

— Тогда спрячьте деньги в карман и загляните попозже в оранжерею… Кстати, — быстро добавила она, чтобы не показаться неприветливой, — я хочу поблагодарить вас, Хал, за то, как вы подвесили тюльпан.

— Нет напряжения. Нет и боли. Температура в оранжерее почти оптимальна для тюльпанов, так что растение в безопасности… Но, доктор, нет обеда — нет и сообщения.

Теперь в его глазах не было мольбы, только таинственная уверенность.

— Бог с вами, Валентино — соблазнитель девушки-трудяги, но не верьте слухам, что я свистнула проходящему мимо матросу; это может ввести вас в заблуждение. Свистел тюльпан, не я.