Юрий Брайдер - Каин еще не родился

11. ЗАВАРУХА В РАЮ

Как я и предполагал, возле ямы с глиной в этот час никого не оказалось. Шарики мои, уже почти высохшие, лежали в траве кучкой, как пасхальные яйца. Рядом дозревали небрежно сляпанные горшки.

Я думаю, дуб совершил крупную ошибку, разрешив людям делать горшки. Одежду носить нельзя, металл и камень обрабатывать нельзя, гуртом жить нельзя - все верно, так и положено поступать с побежденными. В этом аспекте и горшки полагалось бы запретить. Пусть бы лакали воду из лужи. В любом деле важна система. А горшки в существующую систему не укладываются. Значит, слабинка получается, трещинка. А ведь самая маленькая трещинка в системе может оказаться для нее роковой. Конечно, уж если империи дубов и волков суждено погибнуть, то не от горшков. Но им тоже отводится не последнее место. Не горшкам, само собой, а тому, из чего они сделаны глине. Ведь совсем не игрушки я здесь лепил утром, а снаряды для пращи. Чтобы каменный топор или лук там соорудить и материал соответствующий нужен, и сноровка, и терпение, и время. А у меня как раз ничего этого нет. Зато пращу могу запросто сделать. В детстве мы такими игрушками часто баловались. Для чего, спрашивается, у меня на шее галстук болтается? Это же готовая праща! Тем более, что галстук широкий, как лопата.

Взвесил я глиняный шар на ладони. Годится. Не завидую тому, в чью черепушку он угодит. Набив шарами первый попавшийся горшок, я отправился к дубу.

Будто предчувствуя недоброе, дуб шумел как-то тоскливо, я бы сказал, по-осеннему. Небо и солнце по-прежнему сияли, как на театральной декорации к последнему акту оперы "Снегурочка".

"Главное не расслабляться, - подумал я. - Иначе скрутит меня дуб. Человек я по природе впечатлительный".

Не теряя времени попусту, я быстро вложил глиняный шар в петлю галстука, раскрутил его над головой и швырнул в крону дуба. Промахнуться было невозможно, ананасы сидели на ветках густо, как яблоки сорта "китайка". Однако праща, это оружие слабых телом, но сильных умом и духом, почему-то отказалась повиноваться мне. Шар полетел не вверх, а куда-то за спину. Второй разбился о ствол дуба. Третий засыпал меня сбитыми листьями. Четвертый, вырвавшись из пращи уже на первом обороте, едва не раскроил мою собственную голову. После десяти или пятнадцати бросков, я собрал уцелевшие шары и присел перевести дух.

В кроне дуба тревожно галдели птицы. Из кустов выскочила козочка и недоуменно поглядела в мою сторону. На душе у меня вдруг стало гадко, словно я сгоряча обидел старика или ребенка. Эх, заварил я кашу! Ну, обтрясу я этот дуб, а что дальше? На планете их, наверное, сотни тысяч. И вообще - к чему все это? Дикарь я. Варвар, заехавший верхом в прекрасный храм.

Хорошо, хоть никто меня не видит. От стыда можно сгореть. С отвращением я отбросил подальше мое импровизированное оружие. Напиться бы с горя!.. А что - это идея. Взглядом я отыскал ближайший куст с красными ягодами. Много не буду. Лизну только и все. С лечебной целью.

Пальцами я раздавил одну ягоду и, морщась, облизал ладонь. Прошло несколько минут, но никакого дурмана я не ощущал. Наоборот, в голове прояснилось. И чего это я так расклеился? Из-за дуба? Ах, он, колдун проклятый! Чуть-чуть не околпачил! Ну, я его сейчас...

Первый же бросок в новой серии оказался удачным. Глиняный снаряд расколол один из ананасов. Меня, как из ведра, окатило теплым соком. Сверху посыпались аппетитные ломти. Я подбирал их с земли и тут же лопал. Пища Придала мне новые силы. Глиняные снаряды один за другим улетали вверх. При каждом удачном броске я орал и прыгал, как обезьяна. Со стороны меня, наверное, можно было принять за сумасшедшего. Вокруг, истекая соком, грудами лежали ананасы - и совершенно целые, и треснувшие, и превратившиеся в кашу.

Так я и появился перед шалашом - весь перемазанный соком, с галстуком-пращой, небрежно завязанным на шее, и двумя плодами под мышками.

- Привет вам дуб передавал, - сказал я. - Ешьте на здоровье, трусы несчастные!

Первый ананас я сунул Авелю. Тот растерянно отступил, но я почти силой стал запихивать мякоть ему в рот. И он начал есть. Сначала осторожно, будто опасаясь какого-то подвоха, потом торопливо и жадно, с хлюпаньем и чавканьем. Затем настала очередь Адама.

- Лопай! - повелительно сказал я, вручая ему ананас.

- Дуб дал их тебе? - спросил он, держа плод на вытянутых руках, как мину.

- Ну да! Буду я у вашего дуба что-то просить. Взял сколько надо и все. Ешь! Там их много валяется.

Адам стоял в полном оцепенении. На его глазах рушились идеалы, осквернялись кумиры, рассыпался в прах символ веры. Очевидно он ждал, что подо мной вот-вот разверзнется земля, или с неба на мою непутевую голову обрушится молния.