Юрий Брайдер - Каин еще не родился

Это были совсем не сталагмиты, как я подумал вначале, и не бледные побеги какого-то растения. Нет, это были заостренные деревянные колья, слегка наклоненные в сторону входа. На одном из них висел скелет крупного зверя - скорее всего волка. Сомкнувшиеся полукружья ребер напоминали кольца от серсо. Череп отсутствовал начисто.

Я полежал на краю лаза еще некоторое время, потом набрался смелости и начал кричать: "Эй! Люди! Ау! Выходите! Я ваш друг!" Глухое неразборчивое эхо было мне единственным ответом.

Выбравшись снова на солнечный свет, я почувствовал огромное облегчение. Хотя в этой пещере, возможно, и скрывались мои собратья по разуму будущие союзники и друзья, оставаться в ней долго не хотелось. Очень уж там было жутко. Адская щель, да и только. Не хватает лишь лязганья цепей, шипения сковород да отсветов горящей серы.

У того места, где произошла схватка, я задержался. Долгое и тщательное изучение следов ничего не дало. Единственной моей находкой оказалась раздавленная красная ягода. Оставалось загадкой, как она попала сюда нигде поблизости "пьяных" кустов не было видно.

Я уже собрался уходить, когда почти случайно заметил длинную палку, косо торчащую из мха примерно на высоте моего роста.

Это была стрела, неоперенная, грубо выструганная стрела. Наконечником ей служила отточенная винтовочная пуля.

10. СУД НАД ЧЕЛОВЕКОМ

Возле шалаша я нашел только Авеля. После очередного путешествия он был серым от пыли и усталости. Хотя время обеда миновало (об этом мне лучше всяких часов подсказывал желудок), о еде, судя по всему, еще никто не позаботился.

- Где мать? - спросил я.

- Пошла, вроде, волка лечить.

- А она умеет? - удивился я.

- Умеет. Она всех лечит. И нас, и птиц, и волков. (Почти как в детской сказке "Добрый доктор Айболит...")

- А отец где?

- Вроде, за едой пошел.

- Давно?

- Вроде, уже и вернуться пора.

- А ты себе ничего подходящего не нашел?

- Нет, - печально ответил Авель. - Поблизости все занято. У водопада живет одна, но... - он задумался, подыскивая подходящее слово.

- Но тебе не нравится? - помог я ему.

- Вроде, не нравится. Злая... А та, что у Круглого озера живет, ничего, но к ней уже ходит один парень.

- Что же будешь делать?

- Надо, вроде, дальше идти. К большой реке или за горы. Только туда пять дней хода в один конец.

- Ничего, скоро люди будут жить все вместе. Большой кучей. Называется город. Там невесту найти проще простого. У меня в твои годы их было штук пять.

- Когда это еще будет, - вздохнул он.

- Будет, - сказал я веско. - Может даже и скоро.

Наконец притопал Адам. Без ананасов и, кажется, очень злой. Жадно напился воды и буркнул, не глядя в мою сторону:

- Дуб тебя зовет. Пошли.

Пошли так пошли. Я человек сговорчивый. Хотя упорство и последовательность, с которыми Адам продолжал цепляться за свои заблуждения, уже начинали мне надоедать. Надо его как-то переубедить. Сам-то он, бедняга, вряд ли сознает свое жалкое положение.

Предположим, что дело было так. Рос Адам в глуши, вдали от людей. Мать и отец, конечно же, учили его каким-то простейшим правилам поведения. Что можно, что нельзя. Что полезно, а что вредно. И при этом для большей убедительности приговаривали: "Дуб так велел... Не будешь слушаться, дуб тебя забодает". Или что-то в этом роде. Жизнь здесь несложная. В ней свободно можно обойтись десятком элементарных истин. И эти истины - а лучше сказать, заповеди, от постоянной долбежки намертво спаялись в его мозгу с представлением о всесильности Дуба. Даже после того, как родителей не стало, их нравоучения продолжали звучать в сознании Адама как реальные, поступающие со стороны команды.

Поскольку связать их с кем-нибудь, кроме дуба, было нельзя, Адам в конце концов обожествил дерево. Создал, так сказать, себе кумира. Банальный случай самогипноза. Невежество порождает предрассудки, как сказал... Не помню кто именно так сказал, но сказано правильно. Любопытно было бы глянуть, как поведет себя Адам в сложной обстановке, когда и собственным умом пораскинуть надо.

Вскоре мы добрались до дуба и уселись в его тени. Адам, надувшись, как индюк, многозначительно молчал. Общался со своим боженькой. Видно, когда-то папа водил его сюда, чтобы припугнуть. Вроде, как на исповедь. И этот жалкий фарс он хочет сейчас повторить со мной. Нет, такой номер у него не пройдет! Видел я храмы посолидней. И нигде на меня ни божий страх, ни божья благодать не снизошли. А он меня дубом напугать хочет. Смех да и только!