Мария Фомальгаут - Мотылетки на мельнице

– К-как разошлись?

– А ты что хочешь, парень, время-то недетское, рабочий день у них до шести… Так что завтра приходи уже.

– К-куда приходить?

– Да куда… ты же на Уралтранс?

– Нет… я на космодром.

– А, на космодром хоть сейчас заходи, я Уралтранс охраняю, они тут арендуют…

Я прошел через вертушку, спохватился:

– А… космодром кто охраняет?

– А на хрена его охранять, что там есть, железки ржавые какие были, все уже на металлолом растаскали, что осталось, тем даже бомжи брезгуют…

– Какие железки ржавые? Это же стратегический объект…

– Ага, конечно. Парень, ты в каком веке живешь? Это при Хрущеве при каком-нибудь был стратегический объект, а сейчас какой век? Раскупили уже все давно к чертям, самих себя продали… На всю страну один космодром остался, этот, как его… Ну оттуда еще на-днях запустили спутник какой-то, он у них там куда-то не туда улетел… В газете писали, марсиане виноватые, ну правильно, чем свои ошибки разбирать, проще на марсиан свалить…

– Слушайте, вы что-то путаете, сегодня мой отец прилететь должен…

– Откуда?

– Да из космоса… он же в экспедиции был…

Почувствовал, как краска заливает лицо, опять я выбалтываю то, чего выбалтывать не должен, рот у меня не закрывается, хоть зашить его, что ли… Охранник скрылся в своей будке, завозился с телефоном, я почувствовал неладное, нырнул в темноту ночи, скрывающей космодром…

Какой я идиот, ну конечно, проект-то секретный, вот и не знает никто, что отец вернется, он, может, и не на космодром опустится, да и вообще где это видано, чтобы капсула с космонавтом падала ровнехонько на космодром, свалится где-нибудь в сибирской тайге, и будет звездный странник сидеть три дня и три ночи, отстреливаясь от волков, пока не найдут его с вертолета…

Господи, какой я идиот… даже не спросил у матери, где ждать…

Включил телефон, в глаза бросились десять непринятых вызовов, ну конечно, мать мне телефон оборвала, звонила, я как всегда в облаках витаю…

– Алло, мам, а отец когда вернется?

– Ты с ума сошел, что ли? Ты сам-то когда вернешься? Или экзамены сдал, можно и по клубам загулять? Так хоть бы сказал, где ты, а то я уже и не знаю, то ли с друзьями пьешь, то ли мертвый где-нибудь лежишь…

– Да мам, я на космодроме…

– На каком еще космодроме? А ну дыхни… то есть, что я говорю… Клуб ночной, что ли, так называется, Космодром?

– Да нет… отец же сегодня вернуться должен, вот я на космодром пришел… а там никто ничего не знает про отца… Ты чего?

Я испугался. Я никогда не слышал, чтобы мать так смеялась, так человек не хохочет, когда ему смешно, так смеются в истерике, когда теряют рассудок, когда случается что-то… что-то…

– Ты что, мам?

– Ох, горе ты мое… тебе сколько годиков-то в сказки верить?

– К-какие сказки?

– Умер твой отец, десять лет как умер, рак печени… Тебя тогда расстраивать не хотел, вон что выдумал… Умирал уже, в компьютере все возился, показывает мне кучу файлов, говорит вот, Гаврюшке нашему письма, ты ему подкладывай по праздникам… Еще много всякого надавал, черепки, мешочки, камушки… Я уже думала, он с ума сошел, а он тебя велел позвать… И вот что выдумал… чтобы тебя не пугать…

– Да слушай, я все понимаю, проект секретный, да ты хоть мне скажи, где отец приземлится?

– Ты идиот, что ли? Быстро домой иди, пока тебя собаки там на космодроме волки не съели!

Я не понимал, почему мать не может сказать мне правду, обидно прямо, мне, сыну, не хочет признаться, где отец. Придумала тоже, рак… герои не умирают от рака в своих постелях, это удел простых смертных, герои если и гибнут, то где-нибудь в созвездии Волопаса в схватке с целатавром, или при неудачной посадке на черную дыру…

Я бежал и бежал по космодрому, в ничто, в никуда, в ночь, я должен был найти отца, я найду его, в сибирской тайге, за полярным кругом, в африканской пустыне, я найду его…

Ночь выплюнула из темноты ржавые обломки, то, что какие-то эпохи назад было космическим кораблем, теперь ржавело на семи ветрах – безмолвным курганом. Я плохо понимал, что делаю, когда забирался в машину, когда выискивал какие-то рычаги, клавиши, еще уцелевшие от времени, извивался по тесным коридорам, как червяк, забивался в каюты, как в коконы…

ЗАДРАИТЬ ЛЮКИ…

СТАРТ…

Земля упада из-под корабля, небо навалилось на грудь всеми своими атмосферами. Я им покажу, умер от рака, нечего врать, я найду его, нельзя про него знать – и не надо, уйду с отцом, туда, в небо, на земле был Гавриком, там буду архангел Гавриил…