Евгений Шаляпин - Остаться человеком

– Данное заведение производило больше продукции, чем необходимо, продавая излишки в целях наживы. Проведенная нами карательная акция служит предупреждением другим и напоминанием о стремительности и неотвратимости правосудия. А также о жестокости наказания для казнокрадов, взяточников и коррупционеров.

– Что будет с остальными сотрудниками?

– По результатам детального расследования, люди, не замешанные в махинациях, будут возвращены на занимаемые должности, остальным грозит каторга или специализация, это решит суд.

Сзади к Сол почти неслышно подошел Декарт, бывший новичком в отряде:

– Жестко ты с ним.

– Нытики паршивые. Живут как в санатории, спят по десять часов 2 2 при более длинных сутках, людям нужно больше времени на сон. , едят по расписанию. Им, поди, не приходится драить очки бритвами, красить траву в нужный цвет, играть с дембелями в «сушеных крокодилов», стоять часами навытяжку. А потом совершать марш-броски в полной выкладке и прыгать к черту на рога. И постоянно получать от центуриона так, что местный надзиратель кажется просто душкой.

Боец оглянулся на киборга Хаста, такого же ветерана, как и они, которого уводили полицейские, и снизу вверх заглянул в лицо бывшей десантницы. Несмотря на то, что она вряд ли старше пятидесяти пяти 3 3 в году 180 дней. Таким образом, Сол около 34 земных лет. , тяжелый взгляд глубоких темных глаз был старым и смертельно уставшим.

– Ты где служила?

– Третий десантно-штурмовой, первая когорта, первая манипула, – спокойно ответила Сол, отстегивая шлем.

– Примипил Кассий?

– Так точно, – немного устало произнесла она, стягивая с яркой шевелюры тонкую черную шапочку-подшлемник.

– Я думал, никто не выжил, – глаза Декарта округлились. Он стоял рядом с одной из армейских легенд. Подвиг Третьего десантно-штурмового легиона уже вошел в учебники истории.

– Выжило двенадцать. Лазарет покинуло пятеро. На своих двоих – трое. Ну, а ты где служил?

– Двадцать первый авиа-пехотный. Абордажная команда.

Сол молча посмотрела на напарника и протянула ему самодельную плоскую фляжку с коньяком, которые бывалые десантники умело прятали в амуниции.

– Слушай, – он отхлебнул и немного помедлил, не решаясь задать следующий вопрос, – тебе не надоело убивать?

– Я больше ничего не умею. И только так я чувствую себя… живой.

Гектор наслаждался трехдневным отпуском в компании Терции, на берегу огромного чистого озера посреди живописной горной природы провинции Иитари в самом сердце континента. Скалистые берега и густая зелень, посреди которой были натыканы деревянные коттеджи со всеми удобствами, создавали непередаваемую атмосферу комфорта и покоя.

В темное время ночи, когда светила только одна луна, или их не было вообще, горы на горизонте светились из-за выходящих наружу жил аурелиума. Огромное расстояние сделало это мистическое зрелище безопасным.

На закате второго дня в небе раздался рокот корабельного двигателя, а потом над озерной гладью завис небольшой скоростной бот. Его люк открылся и в воду у берега спрыгнул человек в камуфляже, провалившись по колено.

Маршал поперхнулся пивом, когда увидел в небе корабль, а когда окончательно утвердился, что это по его душу, грязно выругался и с силой воткнул вилку в сочный жареный бифштекс, как будто это было ядовитое насекомое. Капли жира заляпали просторную цветастую рубаху. Впрочем, подошедшего человека, сжимающего в руке гербовую бумагу, он встретил спешно натянутой любезной улыбкой.

Спустя полчаса они уже летели назад, в Серебряный шпиль, уныло глядя на проплывающий внизу пасторальный пейзаж с несущимся среди зеленых холмов пассажирским экспрессом. Официальный вызов маршала-принцепса Августа Крома невозможно проигнорировать.

Терция печально посмотрела вниз, потом обернулась к маршалу:

– Такая красота. Столько места. Чистый воздух и вода.

– Это великолепно, но что тебя беспокоит?

– Мир растерзан войной. Уже за Разломом начинаются пустоши, там мутируют дети, люди умирают от болезней, в постоянных перестрелках и стычках.

– И что?

– Почему не поделиться чистотой с остальными? Мы сели на своих богатствах и ревностно охраняем их. Говоря «мы», я имею ввиду и прочие государства. В то время как во многих областях царят беззаконие и хаос.

Гектор уставился на женщину.

– Мы победили, вот почему. Вся эта красота оплачена кровью и поднята из пепла потом граждан, – он постучал ногтем по стальному ободку искусственного глаза, – с какой стати мы должны надрываться ради кого-то еще?