Андрей Мартьянов - Вестники времен

А сэр Мишель, подпрыгнув и уцепившись пальцами за верхушку невысокой стены, окружавшей монастырь, с натугой подтянулся и, перевалившись на другую сторону, упал в траву. Старая и проржавевшая кольчуга скрипнула колечками.

– Надоели! – рявкнул норманн, поднимаясь на ноги. – Не жизнь, а одно расстройство!

Лучи восходящего солнца позолотили стволы деревьев, заиграли бликами на влажных листьях. Почему-то оставаться под открытым небом сэру Мишелю не хотелось, тянуло в лес, к деревьям, простиравшим над головой темные узловатые руки-ветви. И он поспешил пересечь луговину, раздвигая коленями густые высокие стебли со слипшимися от росы метелками.

Рыцарь не заметил, как земля на миг ускользнула из-под ног и тут же вернулась обратно. А высоко в небесах глухо пророкотал далекий раскат грома, будто над Великим Западным морем собиралась гроза. Нечто неуловимое, неощутимое человеческими чувствами случилось в Мире, и сэр Мишель, даже сквозь затуманенный похмельем разум, почуял, как Вселенная будто бы содрогнулась в краткой судороге. Содрогнулась и вновь застыла.

А вокруг все осталось неизменным – желто-оранжевое светило подымалось все выше и начинало пригревать, подул слабый ветерок, шевеля изрезанные листья на старых дубах; с густым жужжанием над самой травой пролетел мохнатый шмель и сел на розовую головку клевера.

Пугаться оказалось нечего. Прежний мир. Знакомые с первых дней жизни солнце, старый лес и прохладный воздух, отдаваемый остывшей за ночь землей Нормандии.

Битва за Британию началась тринадцатого августа.

А война с Британией продолжалась одиннадцать месяцев, предшествовавших этому дню. Почти год тянулось странное, небывалое доселе состояние, названное по ту сторону Ла-Манша «phoney war» – фальшивой войной. Не слышно было грохота великих сражений, не прорывались через минные поля и оборонительные рубежи танковые клинья, сметавшие на пути любые преграды, не визжали сирены пикировщиков, и лишь изредка огрызались короткими взлаиваниями орудия боевых кораблей, палившие больше для порядка да от тоски по настоящему делу… Две великие державы стояли друг против друга – вернее, враг против врага – подобно псам со вздыбленной на загривке шерстью, сверкая бешеными глазами и ощеря клыкастые пасти. Псы расхаживали, наблюдая. Ждали, когда противник даст слабину, не выдержав взгляда отведет глаза, а то и вовсе, прижав уши и хвост, бросится в кусты, спасаясь. Пощады не будет. Второй пёс прыгнет и челюсти его сомкнутся на горле врага, вгрызаясь в живую плоть, ломая гортань и раздирая в клочья артерии с кипящей кровью. Не станет первый удар смертельным – и покатится по землям Старого Света рычащий клубок из двух сплетённых в беспощадной схватке тел, и победитель будет лишь один… Он уйдёт с поля битвы хромая, с оторванным ухом и зияющими язвами кровавых ран, но уйдет, оставив за спиной смятый и растерзанный труп соперника, что достанется его стае на съедение. Никакой лирики – или ты, или тебя…

Ещё ждут своего часа иные силы – одна на востоке, с хитрым прищуром взирающая на готовых к драке оскалившихся волкодавов, ставящая то на одного, то на другого; великая сила с запада, надежно укрытая волнами Атлантики, сейчас вовсе замерла в остолбенении, словно удивляясь происходящему. Это – действительно Силы, и имена их следует писать с большой буквы, благо каждая из них, не взглянув, походя, способна перешибить хребет любому недругу… Силы сейчас притихли, наблюдая и выжидая. Молчат, но ох не сладко придётся бедняге, против которого Восточный Медведь и Западный Орел обратят свои стальные когти.