Андрей Мартьянов - Вестники времен

Вранье! – подумал тут Гунтер. – Очень даже сумел!

Кстати, он, – Лорд указал взглядом на копну сена, с которой свисал стоптанный, заляпанный глиной, сапог сэра Мишеля, – для своего времени вполне типичный экземпляр. Пускай молодой де Фармер человек пропащий, пьянчуга и развратник, но поймите, даже с его образованным, по местным меркам, папенькой вы не сможете найти общий язык – разница в психологии, соображаете? Самая простая и невинная ваша фраза может оказаться смертельным оскорблением для них или их… – Лорд сказал следующие слова с оттенком презрения, – …примитивной веры. Вы умрете здесь. Вас повесят, убьют на поединке, забьют камнями, утопят, отравят… Вы заболеете оспой, чумой или проказой! В конце концов, немного погодя, сами удавитесь с тоски!

Сатана остановил свою пылкую речь, переводя дыхание. От его благостной любезности и следа не осталось – лицо покраснело, глаза злые и налившиеся кровью, даже губы подрагивают. Нервничает, бедняга…

– Скажите, вы смертны? – неожиданно спросил Гунтер. Увидев, как Лорд отрицательно покачал головой и развел руками, вздохнул: – А жаль…

– Хотите проткнуть меня кинжалом? – сочувственно спросил сатана. – Или пристрелить из «Вальтера»? Перестаньте дурачиться, уймитесь. Это даже не смешно, скорее – жалко. Видимо, вы все-таки не представляете до конца, с кем именно имеете дело. Во всей Вселенной лишь Он один, – Лорд снова указал в потолок, – могущественнее меня, и то ненамного. Пользуется преимуществом положения – творение не может быть совершеннее творца или равным ему…

– Что вы пытаетесь мне доказать? – тихо произнес Гунтер, склонив голову на бок. – Насколько я знаю, свобода воли, данная Богом даже вам, суть основополагающая составная Творения. Вы, Лорд, используете эту свободу как желаете… Позвольте и мне действовать в соответствии с моими устремлениями, а не навязывайте троны и фамильные гробницы. Сказали, не выживу? Назло теперь буду стараться выжить. А баронство с женой и охотничьими собаками сам заработаю.

– Милый мой, дорогуша, солнышко! – ядовито-ласковым голоском заговорил Лорд. – Когда с вами беседую я, можно пойти и на уступки, на компромисс, на полюбовное согласие. Вас не заинтересовало, отчего я так хорошо осведомлен о делах вашего века?

– Отчего? – поднял бровь Гунтер.

– Я существую во всех мирах и в любом времени их. Для меня нет границ в пространстве и во времени. Я знаю все обо всех, кроме, увы, вас. Вы – странная загадка, объявившаяся ниоткуда. Только вчера утром все было просто и понятно – здесь были войны, идиотские крестовые походы, мелкие интрижки ничтожных королей, одним словом, обычная размеренная жизнь, виденная мною бессчетное количество раз. Везде. Вас здесь раньше не было, вот в чем дело. А теперь вы есть. А зачем – не знаю. И не забудьте, для стоящего перед вами Князя Ночи тысяча девятьсот сороковой год такая же реальность, как и тысяча сто восемьдесят девятый, двухтысячный, или пять тысяч триста второй, например. Повторяю, я знаю все, обо всем, всегда и во все времена. Но вас и случившегося вчера в истории Вселенной нет. Вы отсутствуете в конкретной истории конкретного времени. Предназначение некоего Гунтера фон Райхерта состояло в короткой, непримечательной жизни, и гибели на рассвете тринадцатого августа тысяча девятьсот сорокового года. Английская пуля должна была пробить вам подключичную артерию, а самолет просто обязан был упасть в трехстах метрах от южного въезда в местечко Дартфорд. Есть такое, к юго-востоку от Лондона, совсем рядом с британским аэродромом, который бомбила ваша группа. Видите, как я хорошо обо всем осведомлен? Но, пускай такое немыслимо, Предназначение не исполнилось… Почему? Зачем? Я докопаюсь до истины.

– Докапывайтесь, – пожал плечами Гунтер. – Кто вам мешает? Я-то тут причем?

– Да притом, – совершенно теряя выдержку, прошипел Лорд в лицо германцу. – Представьте, что с роли статиста вас перевели на роль главного героя некой пьесы, без ведома зрителей и других актеров, одному режиссеру известно – для чего. А вот ассистента режиссера, отвечающего очень за многое, в том числе за ход и качество пьесы, известить об изменениях не соизволили. Быть может, режиссер обнаружил в статисте великого актера всех времен и народов? Не замечал. Но один актер, сколь гениальным он ни был, не сумеет вытянуть пьесу к триумфу. Должен быть еще один не менее талантливый артист, ну, может быть два. Сейчас я не понимаю вас, не вижу… таланта, если возвратиться к моей метафоре. Вы правы, я действительно хотел вас изолировать. Почему? Да просто вы превратились в инструмент, способный в иных руках сокрушить равновесие, повернуть спираль истории в противоположную сторону. Воображаете, что произойдет если вы случайно убьете, ну например, предка Наполеона? Или канцлера Бисмарка? Игнатия Лойолы? Примеров можно привести сотни… Я не смогу удержать такой инструмент в руках, и не позволю другим его использовать. А пока мировую историю можно удержать от необратимых изменений. Пусть спектакль идет по предрешенному сценарию. Уезжайте в баронский замок и живите спокойно.