Андрей Мартьянов - Творцы апокрифов

Гай Гисборн и Дугал Мак-Лауд столкнулись с обозом мэтра Барди в городке Шато-дю-Луар, вернее, не в самом городке, а возле переправы через реку Луар. Упряжка из шести пыхтевших и фыркавших тяжеловозов с заметным усилием затаскивала на настил заметно осевшего в воде парома огромный неуклюжий фургон, две других повозки терпеливо дожидались на берегу своей очереди. Обоз сопровождала пестрая, шумная и весьма многочисленная – не меньше трех или четырех десятков человек – толпа, состоявшая из подчиненных уважаемого мэтра, возниц, охранников и личностей, чей род занятий с первого взгляда не поддавался определению. Компания подобралась громогласная и на редкость разноплеменная: присутствовали как сородичи мэтра, то есть итальянцы, так и торговцы из Англии и Нормандии, ведшие дела вместе с семейством Барди.

Предприимчивое сообщество уже объездило нынешней весной и летом всю Бретань и северное побережье Франции, и теперь двигалось на полдень, намереваясь к началу следующего месяца достичь пределов Лангедока, где со дня святого Реми [3] День святого Ремигия или Сен-Реми, «апостола франков», празднуется 1 октября. начиналась пора осенних ярмарок. Судя по всему, промыслам компании пока сопутствовал успех – лошади выглядели сытыми и ухоженными, громоздкие фургоны натужно поскрипывали под тяжестью хранящихся в них сундуков и мешков, что недвусмысленно свидетельствовало о процветании торгового дома Барди и их компаньонов.

Сэру Гисборну встреча с обозом показалась лишь досадной, но ничего не меняющей в их планах задержкой. Мак-Лауд же придерживался иного, прямо противоположного мнения. К немалому удивлению Гая, шотландец почти сразу же наткнулся на знакомых, помнивших его по временам путешествий по дорогам Италии, а к тому времени, как второй фургон одолел реку, выяснилось, что пути будущих крестоносцев и нынешних торговцев совпадают: и те, и другие направлялись в Тур. Гисборн не успел рта открыть, как его спутник жизнерадостно заявил, что дальше они поедут в отличной компании, то есть вместе с обозом. Гай попытался возразить: мол, фургоны еле плетутся, – и услышал в ответ удивленное: «Мы куда-то опаздываем? До Тура не больше шести лиг, спешить некуда».

С некоторым раздражением в душе Гай согласился. Он, в сущности, ничего не имел против торгового сословия, просто ему не понравилось соседство с крикливыми, назойливыми и суматошными выходцами из Италии. Мак-Лауд, как выяснилось, дал им совершенно верное определение – эти люди в самом деле выглядели чересчур резкими во всем, начиная от жестов и заканчивая манерой разговора. Даже их язык, некогда звучавший как благородная латынь, теперь стал грубее и намного проще. Сэр Гисборн, не выдержав, подстегнул коня и отправился на поиски более подходящего общества.

Вскоре он обнаружил, что возле фургона, замыкающего обоз, распоряжаются его соотечественники, и пристроился неподалеку, не вступая, впрочем, в долгие беседы. Дугал куда-то запропастился, повозки, как предсказывал Гисборн, катились по тракту со скоростью неспешно рысящей лошади, и к вечеру на горизонте показались сначала тускло мерцающая в наступающих сумерках серебристая полоса Луары, а затем неясные очертания городских укреплений.

Стражники на воротах отлично помнили мэтра Барди по его предыдущим визитам, а потому обычно долгая и хлопотливая церемония досмотра товаров и сбора налогов не затянулась, пройдя без особых трудностей. На господ рыцарей, пристроившихся к обозу, никто не обратил внимания, и, заплатив положенную мзду, они въехали в город, когда-то расчетливо основанный римлянами в излучине между двух рек, Луары и Шер. По молчаливому уговору они по-прежнему держались позади степенно громыхавших по улицам фургонов: торговцам наверняка известны наперечет все постоялые дворы и гостиницы Тура, и среди них они выберут наилучшую – не слишком дорогую и не схожую с клоповником.

Так и случилось, но в сгущающейся темноте никто из компаньонов не разглядел ни улицы, на которой стоял постоялый двор, ни его вывески. Вокруг царила такая суматоха и беготня, что Гай молча порадовался, когда двум путешественникам вручили ключи от комнат и обещали позаботиться о поставленных на конюшню лошадях. Шум, порой затихавший и снова усиливавшийся, продолжался почти всю ночь: кто-то громыхал вверх и вниз по лестнице, на ходу отдавая распоряжения; хлопали двери; со двора прилетали неразборчивые оклики; в завершение вспыхнула краткая, но яростная перебранка по-итальянски, оборвавшаяся также внезапно, как и началась. Причин ссоры Гай не понял, потому что заснул.