Эдмунд Внук-Липиньский: Диалог через реку

Я пришел в свою хижину. Мрачно смотрел на груду модернизированных копий. И в голову пришла новая идея. Государственный переворот.

Если вы соберетесь когда-нибудь совершать государственный переворот, помните: его успех зависит от двух условий. Первое: найти идею, которая способна взбунтовать недовольных, нейтрализовать колеблющихся и лишить права голоса оппозицию. Второе; найти людей, которые выполнят любой приказ, даже такой, что расходится с идеей.

Вся сложность была в том, что единственным недовольным нашего племени оказался я сам. Молодых воинов, чьим ропотом я стращал вождя, можно смело было зачислить не более чем в колеблющихся: никто из них не поднял бы руку на священную особу Балунги. Правда, среди них был один честолюбец, годившийся на роль революционера. Я имел в виду Огуну, моего ученика и помощника по колдовским делам. Остальных, несомненно, следовало отнести к оппозиции - другой жизни они не знали, а потому были заядлыми консерваторами. Мир, каким они его помнили, всегда был неизменным.

Труды предстояли нелегкие. Однако я отношусь к тем, кого трудности не повергают в уныние, а наоборот, воодушевляют. Именно потому мне и удалось живым выбраться из джунглей. Планы восстания захватили меня настолько, что я забыл и о соли, точнее, об ее отсутствии, и вспомнил лишь за обедом, когда мне принесли жареную ножку козленка, чуточку надкусанную благородными зубами Балунги. Дар этот означал, что мои назойливые требования идти войной на крокодилов были мне прощены и вождь не лишил меня своего расположения.

А потому я мог проводить свои замыслы в жизнь не опасаясь. Нет лучшей гарантии успеха, чем благорасположение тирана, которого ты собираешься свергнуть.

Не обгрызая ножку до конца, я бросил ее за порог - согласно нашей иерархии такие остатки принадлежали Огуне. К тому же охоты не было жевать пресное мясо. Я выпил кислый напиток, который сам готовил из жареных плодов дикого кофе, потом призвал Огуну.

Помощник явился моментально, что не было чем-то необычным - его основные обязанности как раз и состояли в том, что он валялся в тени, ожидая моего зова. Я знал: этот пост - лакомый кусочек для многих его сверстников, которые охотнее попивали бы перебродивший сок кокосов в тени моей хижины, чем гонялись по джунглям за дичью. Огуна тоже об этом знал и потому старался выполнять свои обязанности как можно лучше. К тому же я еще раньше заставил его поклясться самыми страшными клятвами, что все мои приказы он будет исполнять так, словно они исходят от самого Аквавита.

Когда Огуна появился в дверях, я подозвал его поближе и заявил:

- Мой верный ученик, сегодня я встречался с Аквавитом...

Пришлось прерваться - Огуна пал ниц, а я не люблю разговаривать, не видя лица собеседника.

- Встань, мой верный Огуна! Ждет тебя большое повышение. Аквавит по милости своей позволил мне заглянуть в будущее. Ты понял?

- Да, великий колдун! - поклонился он.

- Тогда слушай, ты должен первым узнать все. Наше племя станет сильнее, чем когда-либо. Ждет нас счастливая жизнь, - сказал я столь значительно, что сам почти поверил в таинственного Аквавита. - Жизнь, где будет вдосталь фасоли, жареных козлят и жен. Лучшие, вернейшие сыновья племени приобретут знания, какими никто до сих пор не обладал. Смогут заключать свои мысли в начертанные на козьей шкуре знаки и прочитать их вновь, когда захотят.

- И чужие мысли тоже? - поинтересовался он боязливо.

- Даже чужие. Все станут равными - правда, некоторые станут надзирать за соблюдением равенства и оттого станут Равнейшими. Ты понял, Огуна?

- Нет, великий колдун, но верю тебе, - сказал он истово и снова пал ниц.

Я подошел поближе:

- Встань, ибо пришло время великих дел. Хорошо, что ты веришь мне, на этой вере я воздвигну лучшее будущее нашего благородного племени. А Аквавит благословит нас.

Я уселся у очага, Огуна - там, где я велел. Наступил самый щекотливый момент. Нужно было хотя бы частично посвятить его в мои замыслы.

- Итак, нас ждет счастливая жизнь, - сказал я осторожно, зорко следя за реакцией Огуны, - однако сама собой она не настанет. - Лицо Огуны вытянулось. Чтобы подогреть его энтузиазм, я добавил быстро: - Мы ее построим. Сами Себе прорубим путь тесаками в джунглях прошлых невзгод. Метафора эта мне страшно понравилась. Следовало ее запомнить. Вскоре мне потребуется множество метафор - для будущих политических речей.

- Мой учтивый помощник, - сказал я. - Ты хорошо владеешь тесаком?