Ирина Ванка - Фантастические тетради

Ураганные кольца, смыкаясь у границы мезосферы, создавали мощный гравитационный эффект, от которого океанская влага вдавливалась в недра планеты и замирала там неподвижными водяными столбами.

— Что ты ожидал увидеть? — спрашивал Эссима своего гостя. — Наверху пролетают тысячелетия, а ты спускаешь фрегат, не задумываясь о том, что в слоях агравитации может образоваться кратер? Я тебя, как бога, определил над всем альбианским миром, а ты, как последняя тварь, решил уцепиться за грунт.

— Страшно подумать, что бы я делал, — расчувствовался Зенон, — если б ты меня не нашел.

— Хлебал бы плесень, — пояснил Кальтиат, возвращая на место лицевую маску.

— Да он счастливчик, — шутил Эссима, — мог бы так треснуться о камни, что не видать мне моих «летных прав». А я их, между прочим, с большим трудом добыл из вашей навигаторской школы. Думаешь, манустралу просто пройти тест? Д я полжизни понять не мог, что такое «центрический оптикуляр». Ты знаешь, как с Альбы выглядит звездное небо? — Он поменял расположение резьбы на ключе, и могильная глыба отвернула планету от солнца. Кальтиат с неохотой протянул свою маску Зенону. Картинки звездных россыпей менялись с каледоскопической быстротой, особенно у дальних границ. Иногда, благодаря зеркальным эффектам, из них выстраивались узоры. Иногда небо очищалось от псевдоформенных вакханалий, и экс вздрагивал. Такой пейзаж можно было увидеть только в оркапустотах у границ ареала.

Планетарное тело в свободной агравитации исполняло фигуры высшего пилотажа.

— Эссима, что происходит? — раздался вопль из каменного рукава. На пороге могильника собралась толпа одинаковых фактуриалов, подозрительно похожих на единый манустральный транслянт. — Если не прекратишь, тебе попадет от Папы.

— Иди… топай отсюда. Ты уже надоел, — ответил Эссима и продолжил свое дело, словно к нему обратился старый знакомый, размножившийся в петле для устрашения оппонента если не мускулами, то количеством персон. — Энергия разных стихий, — рассуждал альбианин, — слившаяся в потоке, меняет свойства пространства.

— Зачем ты читаешь Зенону лекции, — вмешался Кальтиат, применяя универсальный навигаторский язык жестов, — лучше найди Ареал. Пусть убедится, что база на месте.

— А я чем занимаюсь…

Зенон оторвался от маски и застыл в слепоте, в позе чокнутого ясновидца. Этот язык оказался доступным его экс-аритаборскому лингвистическому менталитету.

— Вот и ищи, — ворчал Кальтиат, — не о чем болтать.

— Я ищу.

— Так поторопись, будь добр, крути живее, пока твой «оптикуляр» наизнанку не завернулся.

— Я кручу.

На спине Зенона обозначилась испарина.

— Это что, — робко спросил он, — агравитационный пульт?

— С чего это тебе показалось?

— Ты что, не способен найти измерение Ареала? Родной антенной на собственной планете? Ты ведешь себя как новичок за пультом базы.

— Сейчас все сделаю, чего вы переполошились!

— Еще раз спрашиваю, это могильник или закамуфлированный пульт агравитации?

— Откуда ему взяться, — защищался альбианин, судорожно вращая рукоятку ключа, — разве мы, дерзкие фактуриалы, способны опередить вас в техническом прогрессе? — Он уже не пытался скрыть волнения и несколько раз выронил ключ при попытках сменить резьбу.

— Тогда немедленно покажи нам базу. Хочу убедиться, что она в порядке.

— Я ее не трогал.

— С облегчением верю.

— Сам сказал, захоронение мадисты — эпицентр аномалий. Ну, слегка заблудились… Чего психовать?

— Есть у меня одно скверное подозрение, — с чувством произнес Зенон, — ой какое скверное подозрение насчет исторической последовательности, которой не существует. Уж не ее ли ты сейчас заплетаешь у меня на глазах?

— Я здесь ни при чем, — оправдывался Эссима, — и твои глаза ни при чем. Все мы прыгнем в одну могилу, когда придет срок. Самое мудрое, что мы можем сделать, это смириться с неизбежным.

— Нет, ты не прав.

— Он прав, — услышал экс неожиданно резкий голос. Сухой старик стоял за его спиной, прикрытый небрежно надетой рубахой до колен, осанистый и остроносый. — Он прав. Дай мне ключ, сынок. — Обратился старик к Эссиме и, получив от него зубчатую железяку, отвесил добротный отеческий подзатыльник. — А теперь вон отсюда! Все вон!

Эссима первым вылетел в коридор, за ним последовал Зенон, между делом не переставая размышлять над смыслом сказанного. Нап еще пытался выманить из могильника осьминогого гада, который от испуга сменил окрас и лишился возможности манипулировать конечностями.