Джон Браннер - Зыбучий песок

Он вывернул руль и поехал к больнице.

"Слава Богу, Айрис оставила машину. Иначе - бродить мне под дождем, да торчать на остановках с мокрыми ногами:"

Она могла, конечно, с полным правом забрать ее с собой. Машину покупали на ее деньги, а не на его.

Он проехал мимо черно-белой вывески "Чентская психиатрическая больница", мимо привратника, впустившего его с таким выражением, мол, чего это доктору Фидлеру здесь на ночь глядя понадобилось.

Само здание зловеще возвышалось над ним своими фальшивыми башнями. Осколок претенциозной роскоши викторианских скупендяев, оно так же мало подходило для лечебницы, как и для чего угодно другого, - наполовину нечто замкообразное, наполовину - воплощение усилий сделать из него что-либо полезное, вроде пристройки из красного кирпича, где размещалось отделение для буйных, или неизменной высокой трубы, увенчанной блестящим громоотводом.

Жуткое это строение подарили больнице наследники бывшего владельца в благодарность, что после того, как в восемьдесят с чем-то лет он превратил их жизнь в настоящий ад, его признали, наконец, душевнобольным. Из-за вечного дефицита средств приходилось довольствоваться тем, что есть.

"Но на пациентов это должно действовать угнетающе. Представьте: быть доставленным сюда в состоянии острого нервного расстройства, например, и увидеть сперва все эти ужасные стены и зубья, а потом услышать, как за тобой с грохотом закрывается кованая дубовая дверь. Какое уж тут лечение!"

Скрежеща по гравию, он затормозил и направился ко служебному входу. Дверь закрывалась после шести, но ключ для Пола являлся важным приложением ко владению кабинетом. В холле он нос к носу сролкнулся с Натали.

- Пол! Что ты здесь делаешь? Шучу, я рада тебя видеть.

Он смотрел на нее рассеянным взглядом.

- Ты не обрадуешься, когда узнаешь, зачем я пришел.

- Из-за того, что сбежал псих?

- Это наш больной? Я думал, это невозможно:

Она сделала нетерпеливый жест.

- Конечно, нет. Я все перепроверила, как приказала полиция. Все в целости и сохранности.

- Так это полиция тебе сообшила?

- Они звонили десять минут назад. Я, правда, не очень поняла, что произошло.

Что-то с мужчиной, на которого напала сумасшедшая голая женщина. Так?

Пол опустил плечи.

- Да, боюсь, это правда. Он ввалился в "Иголку" весь в крови и со сломанной рукой.

- Значит, месяц или два наши милые соседи будут шарахаться от нас, как от прокаженных, - без улыбки сказала Натали. - Ты вернулся, чтобы убедиться, что она не наша?

- Да. И раз так, придется идти в лес, иначе миссис Веденхол спустит на нее своих собак.

5

"Натали наверняка решила, что я шучу про миссис Веденхол. Хорошо бы."

Пол включил дальний свет и поехал по крутым виражам Корнминистерской дороги.

Жилые дома здесь кончались, хотя, если ехать от перекрестка в другую сторону, они тянутся на несколько сот ярдов дальше. Через несколько секунд поворот скрыл от него последние следы человеческого обитания, и теперь его окружали лишь крутые холмы, пересеченными мокрыми изгородями кустов.

"Душевная болезнь - одиночество во внутреннем мире. В некотором смысле это извиняет миссис Веденхол. Калека остается личностью, а как быть с тем, кто потерял рассудок? Человек - это сознание, клубок мыслей, спутанный мозгом, однажды оно исчезает, и остается лишь оболочка. Иногда, правда, удается отыграть потерянное. Личность невозможно создать, она должна вырасти сама, можно только осторожно, заботливо и внимательно склеить вместе разлетевшиеся осколки."

Он почувствовал, как задние колеса машины заскользили на мокрой дороге, и сбавил скорость. Лучше все же добраться до места целиком.

"И вся королевская конница, и вся королевская рать: Меня вот собрали. Теперь я их должник."

Темный, как сама судьба, купол ночи наваливался почти осязаемой тяжестью. На мгновение возник давно известный страх: кончится эта дорога, он вернется обратно к знакомым людям, но они не узнают его, будут смотреть, как на чужого, и разговаривать на непонятном языке.

"Я сам выстроил себе ловушку, пустую и черную, как эта дорога. Я должен был рассказать Айрис правду, даже если бы это означало, что она не выйдет за меня замуж. Моя семья хранила молчание, потому что это стыдно, а я пользовался.

Уловками и недомолвками избежал признания и отделался жалкой полуправдой:

психиатрия - перспективная наука, область, которую ждут великие открытия, передний край медицины, самое подходящее место для честолюбивого новичка: И словно в насмешку, весь мой анализ уничтожается одной лишь банальной фразой: