Владимир Вольф - Лебдянская смута

- Ты кто?

- Эта... камергер! - брякнул с кондачка Фиська.

- Может, камердинер?

- Ага, капельдинер...

- Ты мне, сукин сын, по форме докладай! - труснул дезертира Штырь. Имеются ли в наличии чугуны?

А чугунов было хоть завались. Все они после баталии повалили на Лябду (Фиська тогда облагочинился) - бабы принимали их охотно, экзекуций не учиняли, а ласково применяли в сельском хозяйстве. Приткнулся тут же и главный кибер-дезертир Звяк. Фиська об этом, конечно, знал, но валял дурня - для разведки.

- Чугуны? Так точно, имеются! Стоят, казаны, и все по полям, по полям...

- Караулы?

- Ага. Ворон ужасают. Как воткнули в прошлом веке, так вороны все: "караул! караул!"...

Так ничего путного от Фиськи не добились, даром только облагоматили. Впустил он их под скобу, за ухо от недоброго сплюнул и побег докладать в переговорник.

- ...Тырло, ты уж себя и Хряпса обереги, мало ли чего, - наказал под завязку Фиська. - Лябди сами управятся.

И управились. Даже более. Через неделю Фиська узнал, что на Лябде объявился свой, доморощенный царь - Штырь I.

А воцарение случилось так. Когда мотня началась, Тырло спрятался в роще и дремный ушат с Хряпсом прихватил (не терпел батюшка, когда недосол, а будили). Полсотни офицеров - скриплых, школеных - пожаловали в городище и произвели полный обморок среди лябдей.

- Эх, тряхнем мошной, господа! - перегикнулись с казенного кошта голодники. - Уж и впрямь закуток - "куда Гельдып ибиотов не гонял"...

И в смех мелким бесом.

Лябди аж заробели - как можно такую красу руками трогать. Не обсевок в поле - офицер! Тырло в леске хоронился и грызмя грыз ногти от ревностей и досады - уж больно офицериков лябди приветили. Офицерики учинили банкет, эполетами охмурили девичник и по свежим впечатлениям установили военный диктат.

Штырь, ранее придворный камер-альконавт, но разжалованный до разлетного, таил на Гельдыпа зуб, и таперича, присмотрев на Лябде несметь чугунов и приятное телу обчество, решился на самопомаз.

А бабоньки-то, бабоньки все стояли разиня рот, или как распоследняя челядь бегали на посылках. Вот что было обидно. Тырло едва не выл. Его с атаманом, однако ж, не выдавали, видимо, имели свой интерес. Ну а Штырь, думали лябди - ну, решил пошалить стеклоглазик, и пускай ему, царюй, пока душа просит. Лябдям и диктофаллия в радость - надоело над рассолом чахнуть.

Первым делом Штырь вывел свет - до гурта первых красавиц Лябды. Да все тощих и малахольных - для породы. Надавал им титлов, всем сестрам по серьгам. Потом челядей. Тут заминка вышла. Работящая Удива наотрез отказалась вчерашних товарок обстирывать и обшивать. Упрашивать не стали, взяли ту, что сама просилась. А Удива обиду на узелок и в лесок все чаще, где Тырло в схроне.

Потом Штырь амнистию чугунам подарил и призвал всех в гвардию. Чугуны, народ элементарный, пошли, лишь Звяк отказался, ушел со своей сотней к полюсу. Офицеров он на дух не регистрировал.

Пока Штырь балы-приемы ладил, жилось ничего, весело. Любую лябдю, что приглянулась, могли ко двору привадить. А кто не приглянулся, не шибко серчал - ведь мужика, главное, на Лябде больше стало!

Потом, думу издумав, Штырь объявил Гельдыпу кромешную войну. И пусть себе Гельдып о Лябде не слыхивал, главное - поступать по-царски, с отмашкой. Справив триумф по началу действий, Штырь для оборонострема решил навесть порядок - пуповок огосударить и беглых, коль имеются, известь. На заимку нарочных Фиська не пустил, но Штырь из положения вышел - записал обер-привратником и определил на довольствие, авось клюнет. Фиська только сплюнул, про чинок узнав.

Чугуны разошлись по округе измену искать. Чешут: Тырло и ушат в упор не замечают, а Звяку и сотне закадычной - все маслеца да запчленов. В общем - одна видимость работы. Чтоб без взаимных обид.

Эх, царил бы себе дальше Штырь, бил бы в аноним Гельдыпа, почет нагуливал, да только вскорости все сломалось.

Ушел как-то Тырло в гости к Фиське - под горькую лябдей честить. Пробирался ночью, огородами, а ушат на досмотр Удивы оставил. Не утерпела опальница, принялась Хряпса будить, да только так крепко спал атаман, что разбудеж Удивин аж при дворе услыхали. Мотнулись в рощу с десяток офицериков. И к завтраку привели Удиву и всего из себя одетого Хряпса раскочумиться он так и не соизволил, даром будильники хобот порвали. На вопросы в ус не дул, глаз не казал, а все плямчил да пошатывался. Удива, напротив, дерзила:

- Ты мне, спесивец, колом вона где! - и по горлу чирком. - Думаешь, коль три глаза во лбу, так особист? Все одно - помазло ты липовое...