Юрий Теплов - Спасенному рая не будет. Трилогия. Книга вторая. Голгофа

Алексей, не касаясь седых волос, повел ладонью вдоль головы. С левой стороны, ближе к затылку, ощутил, что тепло, исходившее от головы, будто обрезали. Мертвая зона была небольшой, но устойчивой, и тепло ладони не смогло ее пробить. Он приподнял поочередно кисти бабы Пани, отыскивая родниковую точку. Не нащупал, хотя в пальцах появился легкий зуд.

– Сними с нее носки, – попросил он Памфила. – И скажи Шурику, чтобы принес таз с холодной водой.

Памфил сдернул с ног сестры козьи вязанки и вышел в горницу. Через минуту сам внес таз с водой, поставил его перед кроватью.

Родниковую точку Алексей обнаружил на левой ступне, сухой и неестественно белой. От нее толчками исходили теплые выбросы отторгнутой энергии. Он стал разминать этот участок. По его пальцам заструилось тепло. Когда оно скопилось в самых кончиках пальцев, он стряхнул его в таз. Баба Паня тоненько охнула, хрипло задышала. К ее лицу прилила кровь, она широко открыла глаза, словно пыталась что-то сказать.

Памфил забеспокоился, но Алексей жестом велел ему не суетиться. Он и сам взмок, хотя физических усилий почти не прилагал. Его пальцы автоматически вытягивали из организма черную муть, защищавшую тромб. Он не давал ей раствориться в воздухе, заставлял стекать в таз с водой. В эти мгновенья ему приходилось напрягаться, и между лопатками струились капли пота.

Алексей не ощущал течения времени. А между тем прошло уже полтора часа. Наконец, баба Паня закрыла глаза и ровно задышала. Алексей встал и, пошатываясь, вышел в горницу. На лавке сидели Диоген с Наумычем.

– Андрюха уже удрых, а Капка с Игорем… – начал Диоген, но Наумыч дернул его за рубашку, и тот замолк.

Деды потеснились, словно приглашали своего предводителя присесть рядом. Алексей опустился на скамью, привалился спиной к стене и смежил веки. Вышедший из спаленки Памфил уставился на него, но на вопрос решился, когда тот открыл глаза.

– Ну, как?

– Воду из таза выплесни. Укрой сестру теплым одеялом и проветри комнату. Не вздумайте ее будить. Через сутки или раньше сама проснется.

– А с памятью что?

– Память восстановится.

Памфил недоверчиво поглядел на Алексея, но вслух сомнения не высказал. Только взмахнул рукой и заявил:

– Ладно, останусь на сутки. Хрен с ним, с воскресеньем!

В горницу вошел со двора Шурик:

– Баня теплая, – обратился он к Алексею. – Пару, конечно, мало, но мыться в самый раз. Ваши семейные уже отбанились.

Утром Капитолина, чтобы накормить мужиков завтраком, вызвалась заменить у печки хозяйку. Но Шурик не позволил, видимо, не впервой ему было кухарить самому. Озабоченный Памфил неприкаянно слонялся по горнице, несколько раз заглядывал в спаленку, пытливо вглядывался в бледно-розовое лицо сеструхи. Было заметно, что он весь в маете, с нетерпением ждет ее пробуждения, и никак не может поверить в исцеление.

После завтрака Алексей решил успокоить его:

– Все будет в порядке, Памфил!

– Хотя бы проснулась!

– Проснется здоровенькая, не переживай. Подскажи лучше, где нам найти лесоруба Афоню, у которого катер.

– Дома он сегодня. Они из тайги в субботу к вечеру выгребают. В баню. Сплав начнется, не до бани будет. Я и сам с вами прокачусь. Подскажу, что к чему, да и торговаться помогу.

День, не в пример вчерашнему, выдался солнечным и теплым. Лед на реке Чулым, вдоль которого Игорь вел уазик, отошел от берега и потемнел, на нем появились проталины, возвещая о скором вскрытии. На буграх снег сошел, в низинках превратился в кашу. Талая вода сбивалась в говорливые ручьи, стекавшие с крутого берега.

Афоню они застали во дворе в кампании с приятелем. Они сидели в салоне катера у откидного столика, на котором красовались литровая банка с самогоном и миска с солеными огурцами. Как и положено, отдыхали после тайги и вчерашней бани.

– Погодите на улице, – сказал Алексею Памфил, – я сам с ним сперва переговорю.

Минут через пять он вышел из калитки вместе с Афоней. Коренастый, как лесной кряж, с пепельной, побитой заметной проседью растрепанной шевелюрой, красноносый хозяин катера заявил густым басом:

– Поглядеть на коня хочу. Чтобы фуфло не всучили.

– Гляди, – ответил ему Игорь. – А я хочу пощупать твое корыто.

Афоня наморщил лоб, переваривая «корыто».

– Щупают только баб! А у меня плавсредство! Понял? Рыболовецкое судно!

Игорь с Памфилом удалились к плавсредству. Алексей остался в машине. Афоня забрался на водительское сиденье и повернул ключ зажигания. Прислушался к ровному тарахтению движка. Скорчил недовольную гримасу. Тронул уазик с места, доехал до берега Чулыма, развернулся в обратную сторону. Недовольная гримаса будто приклеилась к красному лицу.