Юрий Теплов - Спасенному рая не будет. Трилогия. Книга вторая. Голгофа

– Сам-то на сколь приехал?

– Поужинаю – и назад.

– Рыбалить бы смотались, а?

– Некогда мне, Шурик. Клиентов не охота упускать. Завтра воскресенье, самая работа.

В просторную и почти пустую комнату постояльцев проводила хозяйка.

– Как вас звать-величать? – обратился к ней Алексей.

Она на некоторое время задумалась и не очень уверенно ответила:

– Баба Паня.

– Меня – Алексей.

Он вручил ей тысячу рублей. Она растерянно произнесла:

– Сдачи нет. Памфил тоже две такие бумажки дал.

– Сдачи не надо, – успокоил ее Алексей.

– Я вам буду картошку жарить и пирожки с капустой печь, – не осталась в долгу баба Паня и, помолчав, спросила:

– Тебя как зовут?

Алексей еще раз назвался, и она вышла в горницу.

В отведенной им комнате приткнулись к стене громоздкий самодельный комод и большая деревянная кровать, смастеренная когда-то хозяином. Больше ничего не было. Впрочем, это не обеспокоило будущих коммунаров. Кровать определили для Капитолины с Игорем. Остальные беглецы могли вольготно расположиться на полу. У каждого был персональный спальный мешок и по два комплекта постельного белья.

– Очень даже приличный нумер! – оценил новое жильё Диоген.

Пока устраивались на новом месте, поспел ужин. Шурик кликнул их.

Кроме русской печи с лежанкой и приступкой, в горнице стоял сколоченный в давние времена большой стол с лавками по бокам. Стол был уставлен деревенской снедью: огромная чугунная сковорода с жареной на сале картошкой, две миски с солеными огурцами и помидорами, деревянная доска с ломтями ржаного хлеба и широкое блюдо с румяными пирожками. Посреди, в окружении семи стаканов, красовался графин с мутной жидкостью.

– Во, косорыловка! – первым узрел выпивку Наумыч. Вопросительно покосился на Алексея. Тот понял взгляд:

– Только по одной, с устатку.

Памфил возложил на себя обязанности разводящего, придвинул графин, демонстративно отставил один стакан:

– Мне не положено: в обратный рейс пойду.

– Я вообще не пью, – откликнулся Алексей. – Он – тоже, – показал на Андрея.

– И мне не надо, – отказалась Капка.

Тот удивленно и недоверчиво оглядел кампанию. Однако налил на троих: двум дедам и Игорю. Диоген свой стакан в руки не взял, произнес значительно:

– А себе, Памфил? Неужли с такой тары голову замутит?

– Не сажусь за баранку, выпивши, хоть гаишников и нет на этой дороге.

– Тогда и я не буду, – ответствовал Диоген и отодвинул питьё. – Без хозяина можно только ключевой водой пробавляться.

– Ладно, уговорил. С утречка поеду, – набулькал себе до краев. – Ну, со знакомством!

– За мудрых людей! – откликнулся Диоген, и мелкие черты его небритого лица сложились в умильное выражение. В виду он имел, конечно, не Памфила, а себя и еще, возможно, античного философа, поселившегося в бочке.

Ужинали молча и деловито. Памфил хотел налить по второй, но Алексей запрещающе поднял ладонь. Тот наполнил свой стакан наполовину. Укоризненно покачал головой: «Чудные вы люди», – и одним глотком опрокинул содержимое в рот.

Баба Паня меняла на столе тарелки, сказывалась привычка к прежней семейной жизни. Шурик, затопив баню, сидел на печной приступке и терзал привезенный дядькой мобильный телефон.

– Шурка! – окликнул его захмелевший Памфил. – Доложи, как учишься!

– Средне.

– Это как «средне»?

– Тройки. Четверки тоже есть.

– Нормально. А на «пятерки» слабо?

– Уроков много. Учить некогда.

– Понятно, хозяйство тянешь. А рыбалка как?

– Налим по ночам идет.

Алексей, услышав про рыбалку, вздохнул: с нее всё и началось. С той ночевки на Острове он ни разу не выбрался к воде. Ему вдруг страстно захотелось оказаться на льду у лунки, в которой вот-вот шевельнет красной головкой притопленный поплавок.

Памфил сглотнул еще полстакана и передал Шурику графин, чтобы не соблазнял утробу. После ужина, когда хозяйка уже собралась залезть на печку, Алексей сказал ему:

– Пускай твоя сестра приляжет на кровать. Я ей голову прощупаю.

– Это еще зачем? – недоуменно спросил тот.

– У нее тромб в канале памяти.

– А ты откуда знаешь? Доктор что ли?

Алексей обошел вопрос молчанием.

– Я ее в областную больницу возил. Там сказали, что это возрастное, от депрессии, лечению не поддается.

– Поддается.

– Неужли вылечить можно?

– Попытаюсь.

– Ну-ну, – недоверчиво бормотнул Памфил.

Он пошептался с сестрой. Бережно взял ее за плечи и провел в спаленку. Алексей шагнул за ними. В спаленке стояли две кровати. На одну их них Памфил уложил сестру. Она легла и закрыла глаза, вроде как задремала.