Руслан Богомолов - Сотворение Волжской России. Книга 1. Девять дней одного года

– Товарищ полковник, дороги за плотиной осталось только метров 20, не больше. Дальше стена дремучего леса. Лес в снегу. На машине не пробиться. Информация обоих постов подтверждается. Плотина молчит, воды в Волжском море нет, но она не ушла через плотину. В общем, ГЭС стоит.

– Веселов, оставайся там за старшего, а машину с одним водителем отправь сюда. Ждите ОМОН в подкрепление.

– Товарищ полковник, – обратился Иванов, дождавшись конца его разговора с Веселовым, – с поста на Погромный доложили об исчезновении дороги на север в 10-ти километрах от них. Сообщил водитель-дальнобойщик. Вместо дороги там появилась заснеженная степь. В эту степь поехали на Джипе в разведку три человека гражданских. Послал туда последнюю патрульную машину.

– Хорошо, – сказал Жилин и подумал; «Чего хорошего?»

Ситуация складывалась хуже некуда. Город, получалось, окружен каким-то снегом. Исчезли дороги, вода в водохранилище, свет… «О, легок на помине», – обрадовано подумал Жилин, потому что в это мгновение вспыхнуло освещение, и на душе немного отлегло. Позвонил 35-й прямо с ТЭС-2 и доложил, что на станции пропал газ. На остатках давления энергетики давали ток только непрерывным производствам, а сейчас они раскочегарили котел на резервном мазуте. Газовики уже подняты и отправились проверять трассу на машине – связь на трассе пропала.

Жилин приказал ему возвращаться в горотдел, а Иванову поручил освобождающиеся патрульные все вызывать к горотделу.

Когда в час ночи ему позвонил Ярославцев и пригласил в горадминистрацию, Жилин уже разослал патрульные на Погромное-ЛПК, за химкомплекс, за новые микрорайоны, в сторону Средней Ахтубы, а капитана Кочкина на веселовском УАЗике за Барковым и Карпенко. Цель – усиление постов и разведка ситуации вокруг города.

Андрей Андреевич Ярославцев был заместителем главы администрации по коммунальному хозяйству города. После того, как к власти в городе пришли коммунисты, он был единственным замом, оставшимся на своем месте от прежней администрации. Дело он свое знал и исполнял отлично. Школов, новый глава администрации, который естественно потащил за собой членов своей партии, очень скоро беспомощно забуксовал с новой командой, ибо строить коммунизм дальше город, как и вся страна, уже не имел сил, а эффективно работать в условиях капиталистического рынка они не умели. Городу и так доставалось от учебы господ-товарищей, его лихорадило от забастовок, голодовок, митингов и пикетов бюджетников. В этих условиях добить своими соратниками ещё и коммунальное хозяйство Школов не решился и сперва оставил демократа Ярославцева на потом, а потом прошло уже почти два года, и последний из трех замов Школова так и работал.

Андрей Андреевич был сорокапятилетним немного лысоватым человеком чуть выше среднего роста с крупными добродушными чертами лица и синими глазами. Те, кто знал Ярославцева только в деле, считали его добродушную внешность весьма обманчивой. Он был очень жестким руководителем, но, правду сказать, никогда жестоким. Крайне редко кому-то помогал, используя служебное положение, но никогда не использовал его для себя. Прекрасно разбираться в технических, организационных и экономических мелочах ему помогали два его высших образования и опыт работы, как с техникой, так и с людьми. Ярославцев никогда не позволил бы себе занять должность, перебегая дорогу другому человеку, либо подсиживая кого-то. По всему этому он и пользовался уважением у всех, с кем работал. 15-го утром Школов вместе с директором Трубного улетел в Москву в командировку. Официально для согласования вопросов реструктуризации бюджетных долгов завода, а не официально – для субботнего совещания коммунистов о ходе предвыборной кампании в госдуму. Два его первых зама рванули вечером на охоту под Копьяр. Ярославцев же остался, так как его «епархия» проводила подключение домов к теплу, а тут надо было быть на чеку.

Всё шло без серьезных сбоев. Вылезали обычные в таких случаях казусы, которые устранялись по ходу без больших проблем. К вечеру оставалось подключить к теплу не больше 20% домов, но Ярославцев распорядился перенести эти работы на завтра – погода не склоняла к спешке, а любые дела лучше не делать, на ночь глядя. Согласовав с начальниками ЖЭУ количество людей и техники на 16-е, Ярославцев уже в восемь вечера был дома и, прокружившись с домашними делами и заботами, лег спать пораньше. В двенадцатом часу он уже был в постели и, приняв снотворное, так он называл минут 10, не больше, чтения любовных романов, уснул спокойным сном натрудившегося с пользой дела человека, чтобы до рассвета быть на ногах.