Андрей Валентинов - Аргентина. Крабат

В Париже она бывала регулярно и чаще всего останавливалась именно здесь, в огромном шестиэтажном здании на Рю Скриб, как раз напротив Парижской оперы. Очень удобно – центр, всего три минуты неспешного хода до Вандомской площади, а главное – людское море, в котором можно в случае необходимости легко исчезнуть – подобно рыбке с плавничками и хвостиком. Или встретиться – совершенно случайно, как с этим жаждущим любви дедушкой.

– Любовь, любовь, мадам! О, знаете ли вы, что такое любовь?

Старичок ждал ответа, напряженно, не отводя взгляда. Надо было идти, нужный человек уже появился – как раз возле регистрационной стойки…

– Думаю, что знаю, мсье.

Подслеповатые пуговички вспыхнули, внезапно обретя цвет – ярко-карий, словно обычное стекло обратилось в драгоценный турмалин. Женщина улыбнулась:

– Я шла убивать, а мне посмотрели в глаза и объяснились в любви. И мир стал немного другим.

Погладила старичка по тощему пиджачному плечу, поправила лацкан с розеткой Почетного легиона…

Женщина в длинном светлом платье от Мадленн Вионне. Колье на высокой шее, прическа под Бэт Дэвис, белая сумочка с большой красной розой, белые перчатки, на безымянном пальце левой руки – кольцо-саркофаг. Мужчина – невысокий крепыш лет тридцати в костюме из магазина готового платья. Старые ботинки, короткая стрижка, невыразительное лицо. На правой кисти – глубокая царапина, небрежно смазанная йодом.

Странные встречи случаются в «Гранд-отеле».

– Мадам Веспер, как я понимаю?

– Да, это я. В следующий раз советовала бы прийти в буденновке и при шашке. Так будет еще выразительнее.

– Для вас – хоть на тачанке… Я только что с самолета, в Ле Бурже какая-то авария, пришлось садиться в Вильнёве. Надел что первое попалось, схватил такси. Но… Виноват.

– Пилот был коммунистом и не пускал в салон тех, кто прилично одет?

– Так я и был пилотом, мадам. «Ньюпор-Деляж-29», серийная модель 1925 года, бывший истребитель, ныне – скромный почтальон [44] Все упоминаемые в тексте самолеты являются плодом авторского воображения. . А я – Роберт. Это имя, а вот фамилия…

– Фамилию вы забыли, бывает. Тогда я – Ильза.

– Ильза – Почитающая Бога, Веспер…

– …Венера, Вечерняя Звезда. Так уж назвали. Иногда имя – это просто имя, Хродберт, Блистающий Славой.

Он курит, она – нет. Пьют одно и то же – виски «Dallas Dhu». Стаканы с толстым дном, минеральная вода в бутылке с высоким горлом. Ни тостов, ни здравиц – вразнобой, по мере охоты.

Работают.

Номер-люкс, бордовые занавеси, гобелены на стенах, ковры с высоким ворсом. Мужчина за столом – папка с бумагами, две перьевые ручки, пресс-папье тяжелой бронзы. Рядом пепельница, пачка «Gauloises caporal» – крылатый шлем на лиловом фоне, зажигалка.

Женщина в кресле, руки сцеплены на левом колене. Черненый египетский саркофаг издали похож на коготь.

Сизый дым. Тихий разговор.

– Мое руководство хочет знать, как будут осуществляться поставки после начала большой войны в Европе.

– Передайте вашему руководству, Роберт, что большой войны в Европе в этом году не будет.

Шелестит бумага, еле слышно скрипит перо дорогого паркера. Мужчина делает пометки, подчеркивает слова, ставит значки на полях.

– Мое руководство хочет знать, с кем мы в дальнейшем будем иметь дело: с вами или с господином О’Харой?

– Передайте вашему руководству, Роберт, что вы будете иметь дело со мной – и только со мной.

Мужчина кажется невозмутимым, женщина тоже. Только присмотревшись, можно заметить, что он слишком сильно прикусывает сигарету, а ее сцепленные пальцы побелели.

– Мое руководство хочет знать, сможете ли вы продать нам изделия из особого списка.

– Передайте вашему руководству, Роберт, что кошку в приличном обществе принято называть кошкой. Хотите новейшие разработки, которые в Европе именуют «инопланетными»? Нет, продать их мы вам не сможем, но кое-что получите бесплатно. Запоминайте: Рудольф Рёсслер, владелец издательства «Вита-Нова». Швейцария, Люцерн, улица Хертенштайн, дом 8, книжный магазин.

Мужчина кивает, откладывает паркер, с силой проводит ладонью по лицу.

– Ваше руководство, Роберт… Как вы всё прячете, даже смешно! Ваш Сталин ошибается. Ему кажется, что смысл происходящего в том, что Гитлера натравливают на СССР. Это не так. СССР никто не принимает всерьез, вы сейчас значите немногим больше Ирана. Богемского Ефрейтора вскормили англичане, чтобы иметь острастку против победоносной Франции. Потом спохватились, но стало поздно. Гитлер нашел новых друзей и начал играть по своим правилам.