Андрей Валентинов - Аргентина. Крабат

– Умыться бы вам, майн герр, – швейцар усмехнулся в густые седые усы. – Я сперва, как саквояж увидел, за врача вас принял. Саквояж-то один в один акушерский. А теперь понял. Улыбаетесь вы, а вид усталый. Грим на лице – смывали да не смыли. И время позднее. Стало быть, актер после спектакля. Местных я всех перевидал, значит, вы из Лейпцигского «Нового театра», что как раз сегодня на гастроли приехал.

Капитан из Кёпиника оказался Шерлоком Холмсом.

– Тогда и амплуа определите, – подбодрил сыщика-любителя гастролер.

– И думать нечего. Глаза у вас, уж извините, умные, стало быть, в герои-любовники не годитесь. Для злодея или фата голосом не вышли, для моралиста – возрастом. Рост чуть выше среднего, кость тонкая, лицо, опять-таки извиняюсь, подвижное. Стало быть, майн герр, вы изволите быть проказником, по-старому если – Арлекином. Учиняете разные неприятности себе же во вред – и тем весьма довольны бываете.

– Здорово! – восхитился Арлекин-проказник, доставая из бумажника купюру покрупнее. – В яблочко, как Вильгельм Телль!.. Так где тут у вас можно умыться?

С гримом и в самом деле вышла промашка, но вполне простительная. Что делать, если ни мыла, ни теплой воды, ни губки, есть только графин на столе и носовой платок в кармане, а на все умывание – десять секунд? Больше не получалось. Пленку из аппарата требовалось вынуть, скрутить и спрятать, из большого рыжего саквояжа извлечь другой, поменьше и видом приличнее, мантию снять и куда надо пристроить, снять парик, провести по волосам расческой…

А еще сирена! Уа-уа-уа-уа-уа!

…Пятьдесят восемь… Пятьдесят девять… Уа-уа-уа-уа!.. Иди сюда, шарик, иди, черненький! Прячься, пока не заметили.

А потом исчезнуть, да так, чтобы в упор не видели.

Уа-уа-уа!.. Свет!

Уа-уа-у… Обрезало.

– Где? Где он? Ищите? Хватайте!..

Зря герр криминальоберассистент Мильх цирк помянул. Хотел – получил по полной. Тот же зал, уже при свете, публика, стражи порядка. Кафедра, стол, алоскоп, экран на стене.

Где Эшке? Нет Эшке! Правда, дверь, что в комнатку-раздевалку ведет, открыта, а на двери, словно занавес после спектакля – знакомая синяя мантия.

– Там он! Там! А ну-ка выходите, герр фокусник!..

Ждать служивые не стали – толпой в комнатушку ринулись. Герр Мильх-Дикмильх – впереди, дабы лично злодея задержать, двое, что ближе были, следом, за ними и те, что дверь стерегли, подтянулись.

Ищи! Лови! Хватай! Вяжи!..

Конца представления Марек Шадов ждать не стал. Это был уже не его цирк. Вышел из прохода между рядами, где и стоял среди прочих любопытствующих, шляпу надел – и пошагал к выходу. Не он один. Те из публики, что были поумнее, спешили покинуть зал, дабы не тратить лишний час на разбирательство с полицией. Не все, правда, догадались, что к главному выходу из лектория идти не надо – наряд там при дубинках и наручниках. И к запасному не надо, там тоже наряд. А зачем вход-выход, если можно спуститься на первый этаж, пройти пустым коридором – и окно открыть? А за окном сквер, пустой и темный.

…Чемодан с вещами – в камере хранения, документы Эшке-скандалиста бандеролью отправлены в Берлин (Главпочтамт, до востребования). Всей-то поживы господам полицейским – мантия да старый докторский костюм в гостиничном шкафу. На лекцию Марек надел собственный, под синей тканью незаметный. Ах да, еще ботинки, тоже докторские, что в номере остались. Их, конечно, жаль. Где еще такой ужас найдешь?

Спасибо, губастая! Был бы холост, точно бы женился!..

– На ваше усмотрение, – велел он кельнеру. – И… Я не очень пьющий, но что-нибудь для аппетита. День был трудный…

Кельнер, мужчина опытный, понимающе прикрыл веки.

– И еще… ваш оркестр. Он какую музыку играет?

– Майн герр! – Кельнер даже позволил себе обидеться. – Какую пожелаете! Кроме разве что «Интернационала», ноты куда-то подевались.

Марек шутку оценил, но смеяться не стал. А «Дивную Лужицу» – слабо? Гимн отмененного и запрещенного народа?

– «Осенний сон», пожалуйста. Да-да, «Титаник-вальс».

– «Осенний сон», пожалуйста. Ну, «Титаник-вальс». Сообразили?

Ресторан «Ренессанс», что на авеню Жоффр, – лучший во всем Шанхае. Официанты, хоть и китайцы, натасканы, словно полицейские ищейки, с лету желания клиентов ловят. Но тут чуть не вышла промашка. Следовало не «Herbsttraum» заказывать, а… Как по-английски будет? «Autumn dream», точно! Ничего, вовремя про «Титаник» вспомнил!

Почему его потянуло послушать вальс, причем именно «Осенний сон», Марек Шадов уже не помнил. В голове шумело, бутылка «Смирновской» на столе (уже вторая) то и дело начинала двоиться, причем обе половинки так и норовили пуститься в пляс. Может, именно из-за «Титаника». Стальная громада скрывается под водой, люди-муравьи скользят по мокрой палубе, черное ночное море, белый лед…