Курт Воннегут - Сила духа

Глория. Но я же лучшая ее подруга!

Франкенштейн. Ничего себе подруга! Ты только что просила меня прикончить ее.

Глория. Я просила во имя милосердия.

Франкенштейн. Ты что, веришь в рай? Ты хотела бы послать ее прямиком туда за крылышками и арфой?

Глория. Я верю в ад. Я его видела. Он здесь, и это вы его изобрели.

Франкенштейн (уязвленный, медлит, прежде чем ответить). Господи… вот ведь что могут сказать…

Глория. Для того, кто ее любит, самое время сказать свое слово.

Франкенштейн. Любовь…

Глория. Да знаете ли вы, что это такое?

Франкенштейн. Любовь… (Скорее сам себе, а не Глории.) Есть ли у меня жена? Нет. Есть ли у меня любовница? Нет. За всю жизнь я любил только двух женщин — мать и эту вот женщину. Я только что окончил медицинскую школу, а мать умирала от рака. «Ладно, умник, — сказал я себе, — вот ты и свежеиспеченный доктор из Гейдельберга, посмотрим, как ты спасешь мать от смерти». Все говорили мне — брось, все равно ничего не сделаешь, а я сказал: «Наплевать. Что-нибудь да сделаю». И тогда все решили, что я свихнулся, и засадили меня в сумасшедший дом. Когда я вышел оттуда, она уже умерла, умники оказались правы. Только они не знали, какие чудеса может творить техника, и я тоже не знал, но я очень хотел узнать. Я поступил в Массачусеттский технологический. Шесть долгих лет штудировал механику, химию и электронику. Я жил на чердаке, ел черствый хлеб и тот сыр, что кладут в мышеловки. Когда я кончил институт, я сказал себе: «Ну, парень, теперь ты наверняка единственный на земле человек с образованием, пригодным для медицины двадцатого века». Я пошел работать в клинику Керли в Бостоне. И вот к ним привезли эту женщину, которая была красива снаружи, а внутри у нее было черт знает что. Она напомнила мне мою мать, но у нее было пять сотен миллионов долларов от покойного мужа и никаких родственников. Всякие умники опять стали говорить: «Этой женщине суждено умереть». А я сказал им: «Заткнитесь и слушайте. Я скажу вам, что надо делать».

Тишина.

Литтл. М-да… Ну и история.

Франкенштейн. Это история про любовь. Любовная история (Глории.) Она началась за много лет до того, как ты, великий знаток любви, появилась на свет. И все еще продолжается.

Глория. Месяц назад она просила меня принести ей пистолет, чтобы застрелиться.

Франкенштейн. Ты думаешь, я не знаю? (Тычет пальцем в Литтла.) Месяц назад она написала ему письмо: «Если только у вас есть сердце, доктор, принесите мне цианистого калия».

Литтл. Откуда вы знаете? Вы читаете ее письма?

Франкенштейн. А как иначе узнать, что она чувствует на самом деле? Она может и надуть, притворяясь, будто всем довольна. Я уже рассказывал о транзисторе, который сгорел месяц назад. Мы могли бы и не узнать об этом, если бы не ее письма, да разговоры с разными умственными ничтожествами вроде вот этой. Войдите к ней, оставайтесь там сколько угодно, спрашивайте о чем хотите. А потом вернитесь и скажите мне правду, эта женщина довольна или для нее здесь ад?

Литтл (нерешительно). Я…

Франкенштейн. Идите, идите же. У меня есть о чем поговорить с этой девицей, с Мисс Милосердной Убийцей. Я хотел бы показать ей тело, пролежавшее в гробу год-другой, пусть посмотрит, как симпатична смерть, которую она предлагает своей подруге.

Литтл медлит, затем входит в комнату. Сильвия одна, лицом к окну.

Сильвия. Кто там?

Литтл. Ваш друг, которому вы написали письмо.

Сильвия. Можно мне посмотреть на вас? (Разглядывает его со все возрастающим интересом.) Доктор Литтл, семейный врач из Вермонта…

Литтл. Как вы себя чувствуете сегодня, миссис Лавджой?

Сильвия. Вы принесли цианистый калий?

Литтл. Нет.

Сильвия. Сегодня я не стала бы его принимать. Такой прекрасный день! Я не хотела бы упустить его, и завтрашний день тоже. Вы приехали на белом коне?

Литтл. Нет, на голубом автомобиле.

Сильвия. А как же ваши пациенты, которым вы так необходимы?

Литтл. Другой доктор подменяет меня. Я взял недельный отпуск.

Сильвия. Надеюсь, не из-за меня?

Литтл. Нет.

Сильвия. Со мной все в порядке. Вы видите, в каких я чудесных руках.

Литтл. Вижу.

Сильвия. Другого врача мне и не нужно.

Литтл. Конечно.

Пауза.

Сильвия. Однако мне и в самом деле хотелось поговорить с кем-нибудь о смерти. Вы, должно быть, видели много смертей. И для некоторых она была облегчением, правда?

Литтл. Я слышал такие разговоры.

Сильвия. И можете подтвердить?

Литтл. Врач не должен так говорить, миссис Лавджой.