Виталий Сертаков - Пленники Пограничья

С Добрыми Соседями все иначе.

— Мне приходится делиться закрытой информацией… — В голосе кудрявой великанши прозвучала тоска. — Коллегия состоит из пастухов и реаниматоров, также периодически рождаются потомственные боевые наездники, и очень редко — такие, как Валентин Лунин, кормильцы… До середины девятнадцатого века советники не догадывались проверять всех детей, рожденных от союзов с представителями других наций. Их было слишком много, и далеко не всех удавалось учесть. Кроме того, в Коллегии преобладала точка зрения, что только дети, рожденные от наших матерей и отцов-греков, дают более-менее приличное потомство… Мы считали, что так заложено в генетической программе нашего народа. Очевидно, мы сильно ошибались. Неизвестно, сколько кормильцев и кормилиц мы упустили, если один из них вдруг обнаружился в северной русской деревне…

— Но вы же не будете отрицать, что многих детей замучили до смерти? — вежливо напомнила моя мама. — К сожалению, Палате септов стало известно о ваших кошмарных опытах только в этом году…

— Если бы мы знали раньше, не имели бы с Коллегией ничего общего, — поспешно добавил дядя Эвальд.

— Мы вытащили с того света более ста Добрых Соседей, — быстро отреагировала наездница. — И продлили жизнь нескольким сотням обычных, как вы называете, людей. Не совсем обычным, а выдающимся ученым… Это только за последние четыре столетия. Формально вы правы, но каждое явление можно рассмотреть с разных точек зрения. Если единицы не будут рисковать жизнью ради тысяч, цивилизация повернет вспять. Да, мы поздно спохватились, и сколько-то детей погибло, но… Впрочем, я прошу меня простить. Коллегии известна точка зрения Добрых Соседей. И сейчас я здесь как раз для того, чтобы предотвратить возможные следующие жертвы. Я еще не закончила, прошу выслушать до конца. Иногда, раз в двести лет, среди атлантов появляются люди с неясными функциями, и почти всегда это бастарды… Они проживают свой короткий человеческий век и уходят, потому что ничем непримечательны для Коллегии. Еще недавно никто не понимал, для чего они нужны. Потому что сто лет назад Эхусы давали устойчивое потомство и не болели…

Мария тяжело вздохнула. Стало слышно, как посапывает кто-то из уснувших малышей и как мой папа шепотом переводит с английского слова наездницы дяде Сане.

— Мы сотню лет бьемся над проблемой Эхусов, реанимации проходят все медленнее… Только не воспринимайте то, что я сейчас скажу, как бред. Существует точка зрения, что младенцы с неясными функциями — это навигаторы… Почти забытое понятие.

— Такие, как этот русский мальчик? — недоуменно вставил дядюшка Эвальд.

— Нет, мальчик — кормилец. Черепаха регенерирует поврежденные ткани человека, но иногда нужен естественный катализатор, чтобы заставить ее почковаться до того, как зашлакованность достигнет критического уровня. Мальчик — это первый кормилец, который… гм… который не умер. Навигатор — это тот, кто способен найти причалы на затонувших островах. Редчайший тип. Учтите, что Лукас об этом тоже знал, вопрос ставился на Коллегии еще пять лет назад… Значит, скоро будут в курсе те, кто держит Лукаса. Мы уверены, что эти люди не остановятся ни перед чем, чтобы заполучить навигатора. Когда у них будет и кормилец, и навигатор, они выставят Коллегии свои требования. Если понадобится, они прикончат всех вас…

— А почему мы должны отвечать? Зачем нам вообще забивать голову вашими проблемами? — сварливо осведомился старичок в зеленой куртке.

— Вам придется забить голову, — с трудом сдерживаясь, произнесла Мария. — Дело в том, что о местонахождении навигатора мы узнали, как ни странно, от нашего осведомителя в русской разведке. Сегодняшней ночью сюда отправят оперативную группу. Мне неизвестно, русские это будут, британцы или американцы, но в любом случае, это специально тренированные люди. Вам не выстоять против них. А навигатор живет в этом доме… Это русская девочка Анна Лунина.

— Этого не может быть! Вы все выдумали, Анка — самая обыкновенная девчонка! — горячо напустился я на Марию. — Вы просто хотите нас запугать, чтобы ее отнять! Но она никуда с вами не пойдет, она теперь вам не верит!

— Ладно, она не верит мне. Но тебе она поверит?

— Как это?

— Ты сможешь сопровождать ее…

— Это исключено! — тут же вставила моя мама. Она стояла в дверях, провожая уходящих кровников, и держала на руках брата.