Сергей Павлов - Лунная радуга (сборник)

Гэлбрайт нашел нужный картон и передал Фрэнку. Поднял руку, призывая к тишине, хотя безмолвие в холле нарушалось только нетерпеливым сопением Хаста. Фрэнк нащупал в крышке стола щель лингверсора, бросил в нее пластмассовый прямоугольник.

– Запись немного сокращена, – успел предупредить Никольский. – Изъяты детали, которые не относятся к делу.

В колонках спикера на потолке пронзительно заверещала настройка лингверсора.

Первую фразу трудно было понять. Автомат-переводчик быстро менял варианты фонем в поисках тональности, наиболее близкой к звуковому оригиналу. Вторая фраза звучала сравнительно чисто:

– Прошу вас, назови… свои фами… имя, род занятий.

– Простите, как мне вас называть?

– Можете называть меня инспектором.

– Инспектор, я попросил бы вас избавить меня от формальностей. Скажите сразу, что вам от меня угодно, и я постараюсь или ответить вам прямо…

– Или?

– Или не ответить.

Длинная пауза.

– Скажите, Кизимов, почему вы избегаете открытого разговора с представителями Управления космической безопасности?

– Вопрос поставлен неверно. Я избегаю говорить лишь на темы, обсуждать которые не нахожу возможным.

– Позвольте спросить почему?

– По причинам сугубо личного свойства.

– Вы не могли бы сказать о причинах подробнее?

– Нет, не мог бы.

– Вы связаны определенными обязательствами?

– Я не понял вашего вопроса.

– Вы давали кому-нибудь обязательства не касаться интересующих нас тем?

– Ах вот оно что… Нет, не давал.

– С кем вы поддерживаете дружеские отношения?

– Это мое личное дело.

– Вы считаете своим другом Жана Лорэ?

– Да, считаю.

– Вы сознаете, что ваши необычные свойства, приобретенные, видимо, за пределами нашей планеты, не могли нас не заинтересовать?

– Это ваше дело.

– Это общественное дело, Кизимов!

– Я ведь не сказал – личное.

– Себя вы противопоставляете обществу?

– Ни в коем случае, инспектор! Разрешите вопрос?

– Да, конечно.

– По-вашему, я представляю собой угрозу обществу?

– Вы должны понимать, что мы не имеем права не учитывать такую вероятность. А как бы на этот вопрос ответили вы сами?

– Отрицательно. То есть для общества я опасен не более, чем любой другой «обыкновенный» житель планеты Земля.

– То есть вы сознаете свою необыкновенность?

Недолгая пауза.

– Сознаю, разумеется… Но кому от этого хуже, кроме меня?

– Простите, я вас не понял.

– Инспектор, поверьте мне на слово: моя необыкновенность для меня такая же загадка, как и для вас.

– Может быть, это болезнь?

– Должен вас упрекнуть: вы не очень внимательно просмотрели мой бюллетень служебного спецкарантина. Заключение медэкспертизы гласит: «Здоров. С учета спецкарантинного сектора снят. Бессрочный пропуск на планету Земля выдан».

– Хорошо, не болезнь. Назовем это как-нибудь по-другому.

– Да, вы правы. Суть, конечно, не в терминах… Это неизвестно где и неизвестно как приобретенные свойства, необычные для «нормального» человека. Предупреждаю возможный вопрос: я действительно не знаю где и не знаю как.

– А вам не хотелось бы избавиться от такого «приобретения»?

– Видите ли… Для меня это уже не имеет значения.

– Как понимать ваш ответ?

– Как вам будет угодно.

– А для других?

– Что для других?

– Это имеет значение?

– Простите, о чем вы спрашиваете?

– Вам не приходилось говорить на эту тему с другими обладателями подобных свойств… ну, скажем, с Лорэ?

– Лорэ?.. Нет, не приходилось.

– Вас удивил мой вопрос?

– Да. При чем здесь Лорэ?.. Ах, понимаю!

– Вы с Лорэ ничего не знали о способности друг друга оставлять «черные следы»?

– Вероятно, вы говорите о… Нет, за Лорэ я этого не замечал. Я полагал, что, кроме Йонге и меня…

– …феноменов такого рода больше не существует?

– Да. Ну что ж… тем хуже для Лорэ.

– Что вы имеете в виду?

– Прежде всего вашу назойливость. Я всегда опасался дать вам для нее повод. В отношении «черных следов», как вы называете их, я проявлял особую осторожность. Дело прошлое, инспектор, но скажите мне откровенно, где вы могли заметить оставленный мною «черный след»?

– В умении скрывать «черные следы», Кизимов, вы достигли совершенства. Мы их не наблюдали ни разу. Мы располагаем косвенными данными. Но откровенность за откровенность. Скажите, как Йонге относится к своему положению феномена?

– Думаю, он не в восторге.

– Почему вы говорите об этом в форме неуверенного допущения?