Егор Фомин - Слепой воин

— А ну пошел отсюда!

— Да что там у тебя?! — вновь донеслось из караулки.

— В город ломится, гад! — прокричал стражник в ответ, и стал легонько теснить пришедшего из ворот, держа копье наперевес.

— Глянь ты в его ярлык, возьми пошлину, да пусть идет! — вновь подали голос из караулки.

— У тебя ярлык-то есть? — послушался стражник.

Человек повернул к нему голову. И стражнику показалось, что шрамы смотрят на него. И видят! Этот человек без глаз, идущий, как зрячий, нагонял непонятный ужас. Ему стало не по себе. Он перехватил копье понадежней и вновь спросил:

— Ярлык-то у тебя есть? — но уже без прежней ленивой уверенности.

«Серый», подумал человек о камзоле стражника: «как какая-нибудь сволочь до верха доберется, так обязательно своих солдат в серое рядит».

— У меня нет ярлыка, — меж тем ответил он.

И по голосу его стражнику стало ясно, что у него действительно нет ярлыка, и никогда не было.

— То есть как, нет? — проговорил он ошарашено.

— Да что же там у тебя?! — опять раздалось из караулки.

— Он говорит, что у него ярлыка нет! — чуть увереннее, но боязливо косясь на «следящие» за ним шрамы крикнул стражник в ответ.

— Как — нет?! — раздраженно вскипела караулка, послышался скрип и тяжелые шаги, — как — нет?! У всякого человека должен быть ярлык!

Вышедший из караулки, в доспехах и при мече сказал это очень уверенно.

— Почему нет?! — грозно спросил старший стражник, уперев руки в бока.

Человек повернул к нему шрамы и коротко бросил:

— Потерял…

— Да ты что?! — схватился за меч старший стражник, — Да ты как?! Да мы тебя сейчас!..

— Мне нужно в город, — спокойно сказал человек.

— Какой тебе город?! — заорал стражник в латах, — Гурат, ну-ка вяжи его! В город ему!

Гурат нерешительно взглянул на человека, и тот подтвердил самые дикие его предположения, вновь «поглядев» на него шрамами:

— Тогда я убью вас… — голос его утонул в тишине.

Старший стражник недолго промолчал. Лицо его налилось краской и он, выхватив меч, двинулся на него, заходясь в крике:

— Чего?! Слепец меня убьет?! Гурат! Вяжи его, демоны тебя разори! Ты у меня сапоги мои лизать сейчас будешь!

Человек не ответил. Он знал, чувствовал, понимал уже, как все произойдет. А стражники — нет. И не успели.

Ничего.

Миг, и старший стражник, булькая перебитым горлом, повалился в пыль, а Гурат, с мечом командира в груди, испуганный, ошарашенный, ничего не понимающий, привалился к каменной стене. А человек твердо, быстро, но не спеша, шел по главной улице города.

Вокруг жил город. Шумели торговцы, кричали зазывалы, хлопали ставни, скрипели телеги, играла детвора, взрослые зарабатывали на жизнь и кормили семью. Солнце светило вовсю, даря городу свет, наполняя соком цвет черепичных крыш, отражаясь от оконных стекол, и играя с детьми солнечными зайчиками.

Демоны тьмы, думалось человеку, да они же довольны этой жизнью! Жизнью в его городе, каждый день встречаясь с его серыми слугами, отдавая им последнее, что у них есть!

Его длинные каштановые волосы, почти рыжие на солнце, радостно плескались, и махали всем вокруг. Особенно детям. Их хозяин мог бы стать веселым человеком… если бы его не убили…

Он помнил. Помнил все. Как распахнулась дверь в мастерскую его отца. Как пространство вокруг заполнили грубые приказы. Его отец только вставал от верстака, с застывшим на устах вопросом, а серые с красной полосой вдоль рукава рубах, поверх кольчуг, уже выносили работу его отца. Оружие мастера оружейника. Сдирая его со стен, сбивая им же замки с сундуков. Брали даже заготовки.

Он помнил, как он, в сияющих доспехах, подошел к его отцу и сказал:

— 360У меня нет мастера оружейника. Ты пойдешь со мной.

— 360Нет, — тихо, но твердо ответил отец.

И ему сразу представилось, как отец одним махом сразит всех этих людей, ломающих их мир. Он знал, что в доме, в тайнике лежит меч особой работы. Ибо его отец и отец его отца, и дед его отца, и многие еще его предки были оружейниками. А отец хотел стать воином. И он был им. Выучившись делать оружие, он сбежал из дому, опоясанный только мечом собственной работы. Но однажды, еще до рождения сына, вернулся домой, спрятал свой меч и стал мастером оружейником. И сейчас он отказывался убивать, как отказался много лет назад.

— Тогда ты умрешь, — кинул он в глаза отца, поняв, что тот действительно никуда не пойдет, — у моих врагов не может быть таких мастеров оружейников.

— Убирайтесь, — проговорил отец все таким же тихим голосом.