Николай Зуев - Запах теней

Знаков обернулся: никого, только три молодых парня бежали в сторону остановки, видимо на помощь пострадавшим. В грудной клетке стылым комом застрял вдох, лицо карябала невидимая ненависть, готовая вот-вот содрать кожу и проникнуть внутрь. Воздух стал густым, в нём присутствовал запах злобы, и её источник был где-то рядом.

«Похоже, сегодня мне мерещится всякая ерунда» – попробовал успокоить себя Дима, но за видимой картиной фальшивого благополучия явно присутствовало нечто. Что-то все же не так. Он ощущал холод, испытывал, как чужая ярость проникает во все клетки тела и сжирает их – каждая частичка переживала присутствие дурного. Его глаза, уши, нос, кожа несли ему маловразумительную информацию, которая никак не определяла действительные ощущения – Дмитрий не мог понять, что именно чувствует. Он смыслил, что подлинно видит что-то, но вот что именно, никак не приходило на ум.

Запах. Терпкий необычный запах, словно дух сырого металла, внезапно ударил в нос. Слабые прикосновения ненависти и опоясывающий холодный страх обняли тело. Но с чего, вдруг? От ядовитых невидимых касаний содрогнулась кожа, и волна ноющей боли пробежала от головы до ног. Что это?

«Что?»

Послышался вой сирен приближающихся машин скорой помощи, и тут же Знаков увидел то, что окончательно привело молодого человека в ужас. Среди деревьев, позади спешащих людей, возникла неподвижная тень, напоминающая слегка размытый силуэт человека. Вместо того чтобы, как и полагается лежать на лужайке, она висела вертикально в воздухе, будто кто-то прилепил её к картинке с изображением улицы. В мутной серый пелене возникшей из неоткуда тени Дима разглядел чёрные, точно дыры, большие глаза и не многим меньше открытый круглый рот.

Но весь кошмар, опоясавший молодого человека с головы до ног, состоял в том, что это был тот, кто с мимолётной глупой внезапностью и столь же стремительной дикостью (сминая человеческую плоть) напомнил ему театрального героя. Это был он. Сомнений не возникало: всё та же неистовая ухмылка, тот же грим, от которого застывает сердце. Холодный бездушный взгляд наряду с безудержной искренней радостью и ликованием в кривоватой округлой полости, которую лишь по расположению можно обозвать ртом.

«Это он»

Враждебный взгляд вгрызается Дмитрию в лицо – ещё чуть-чуть и голова даст трещину, и на мелкие кусочки, к чёртовой бабушке, разлетится напряжённый до предела разум.

«Это сон» – подкралась наивная мыслишка, – «точно сон».

Слишком ярко и, в то же время, весьма просто наступает этот весенний день, а «параллельный мир», плотным туманом обтянувший ту часть тела, которая совсем недавно могла не только думать и ощущать реальность, всё еще властвовал. Муть заполонила всё вокруг – нет больше того света, что вливался в глаза Димы – настал совершенно другой мир.

Ещё один короткий миг немого поединка и серая тень нырнула в сторону – на картинке исчез лишний мазок – растворилась, словно дым, и, как по заказу, неистовая игра чувств тут же прекратилась, оставив пьянящий головокружительный след. Исчез страх, прихватив с собой мерзкое ощущение проникновения – «параллельный мир» отступил. Испарилась боль, по жилам растеклось тепло, и бездушные нити серой паутины, связывающей рассудок и то, что называлось (или могло называться) тенью, тут же испарились. Пропала мозговая муть, и лишь слабый запах протухшего металла в носу напоминал, что для Знакова реальность отнюдь уже не та.

Что же это? Галлюцинация? Видение? Едва ли что-то из них. Тогда, какого лешего здесь происходит?

«Сегодня не мой день» – выругался он и повернулся к остаткам грузовика. Застывшие глаза теперь (как первоначально и должно быть) напоминали стеклянные кукольные пуговицы – из них уже ушла жизнь. Несчастный умер. Покинул мир вслед за теми, у кого только что посмел отнять жизни.

«Человек без грима. Живая маска»

Крутились и переплетались ошалелые мысли. Сейчас они напоминали рой разъярённых пчёл, набросившийся на незваного чужака. Идеи, невероятного содержания просто потрясали сознание, но потеряв единственную нить, связывающую их с памятью, тут же бесследно исчезали, так и не заняв законные ячейки в голове. Они многое разъяснили, разжевали, казалось бы, немыслимые на первый взгляд, вещи и тут же посмели забрать их назад.

Словно в бреду окоченели вечные секунды умопомрачения. Ещё короткое мгновение и они ожили, отпустив время вперёд и растворившись в его течении – ясный рассудок вновь возвратился на место.