Ван Лугаль - Граду и миру

Вошла Людмила. Она говорила с учителями и сопроводителями. Затем последние ушли, и Глава осталась. «Для разговора» – с облегчением поняла Ванесса. «Она-то всё решит. Мне повезло: я присутствую при том, как Глава наведёт порядок в отведённой ей области. Я смогу брать пример, смотреть, как исправляются те, кто нагрешил»

Людмила остановилась у микрофона, воцарилась тишина. Она обвела их глазами, и веки были замазаны серо-синими тенями так, что кожи не было видно. Ник иногда хихикал, что у неё вторая пара глаз открывается, когда она обычные глаза закрывает.

– Отпускаю вас, – проворчала она, – впредь будьте умнее.

Зал взорвался аплодисментами. Все, и Барон с Батом, повскакивали с мест. Ванесса сжалась и заозиралась: ей чудилось, что она сама попала в чей-то сон.

«Интересно, что значит – «впредь будьте умнее»?

Бат учился на преподавателя морали и этики. Поэтому именно этим урокам он уделял больше внимания, чем каким-то литературам и языкам; и именно поэтому девчонки этику не пропускали. Группа представительниц данного поколения, судя по посещаемости, обещала быть весьма этичной. Уроки у него казались простыми; сам молодой, он много не загружал, больше разбирал для них сам – на примере фильмов, книг, ситуаций из жизни. Частенько он начинал рассуждать о себе любимом – у Ванессы это неизменно вызывало улыбку; впрочем, её девушка старалась прятать.

Вот и сегодня – начал вспоминать, как, будучи в школе, озорничал: рисовал на стенах, на партах, на полу, на деревьях, один раз даже на потолке.

– Нравилось мне рисовать, – говорил он, задумчиво встав посреди класса и постукивая ручкой по ладони. – Это была моя индивидуальность. Знаете, ребята, что такое индивидуальность? Не знаете. У нас мало кто об этом знает… – он щёлкнул ручкой. – У нас индивидуальность давят в зародыше, да… обществу то не надо, это не надо, то ему не подходит! А может, я такой, я не могу подходить этому вашему обществу! Я мог стать гениальным художником! Расписать стены домов и церквей, рисовать дам… впрочем, это лишнее, – добавил он под смех ребят.

После урока Ванесса увидела, как Бат говорит о чём-то с одноклассниками. Кажется, он передал какие-то записи; впрочем, те стояли тесным кружком в конце коридора, а Ванесса только вышла из класса, полного тёплого света ламп. Силуэты казались причудливой игрой теней, где-то на грани вымысла; тем более было страшно, что всё это может оказаться правдой.

«Почему она тогда отпустила их?» – подумала Ванесса и поправилась: «Нас. Понадеялась, что больше не будут? Может, они правда больше не смотрят его?»

Она поравнялась с группкой людей и остановилась. Ленка! Прямо рядом с учителем, и глаза спрятала, чтобы не встречаться взглядом с Ванессой. Бат обернулся и приветливо улыбнулся.

– Ванесса! – воскликнул он. – Не желаешь посмотреть буклет? Как раз в тему урока – об индивидуальности. Тебе будет полезно!

Подначивающий смех ребят.

Ванесса посмотрела на протянутую бумагу, вчиталась в текст, покачала головой, вернула листовку и отправилась восвояси.

Затем она долго мучилась. Пока готовила задание; пока принимала душ; пока лежала и слушала дыхание соседок. Под утро – не выдержала.

– Инга! – она постучалась в дверь комнаты, где жила сопроводительница. Дверь открылась – Ванесса с удивлением обнаружила, что, несмотря на раннее утро, женщина была одета в яркий рабочий костюм. Внутри шевельнулся червячок сомнения.

Женщина склонила голову к плечу и не то с досадой, не то с тоской глядела на Ванессу.

– Инга, – повторила девушка. – Важный разговор. Это по поводу кружка Бата.

Инга округлила глаза, прижала палец к губам и прошептала:

– Хотя бы не в коридоре! Проходи, проходи!

Она затащила сбитую с толку Ванессу за руку в комнату и захлопнула дверь.

Комната была безукоризненно прибрана. Более того – ни безделушек-статуэток-картиночек на стенах и полках; ни салфеточек-занавесочек; даже плед, которым была накрыта застеленная постель, имел вид казённый. В углу на столе работал коммуникатор; сейчас он был скрыт защиткой – из-за мутной пелены было не разобрать, кто или что на его допотопном экране.

В душу Ванессы снова закрались подозрения. Она до сих пор не чувствовала в полной мере, что действует правильно. С одной стороны, в кружке – её учитель и Ленка; Ник, слава всему, только смотрит эти синемы, отдельно от кружка. Хотя и он неизвестно, чем там занимается. С другой – происходящее было пугающим, непонятным, опасным. Разбираться самой? Сначала понять бы, с чем разбираться и как к этому относиться.