К. Роберт Каргилл - Море ржавчины

Он сказал, что из Нью-Исаактауна. Туда я теперь вернуться не могу, а то некоторые граждане сложат два и два. Некоторые боты не любят выменивать детали старых друзей. Им кажется, что они как будто сами растаскивают этого бота на части. А ведь могли бы, но нет. Вот потому я и нужна гражданам. Кто знает, может, эти запчасти каким-то образом все же попадут обратно в Нью-Исаактаун, по разным торговым маршрутам и с черного рынка, но никто не узнает, что они принадлежали Джимми.

Ему повезло, что он встретил меня. Его последние часы не стали адом. Раньше я дожидалась, пока боты сами угаснут, закон велит поступать именно так. Но здесь закон не действует. Никакого кодекса. А это милосердный способ. Джимми не будет с воплями разрывать себя на части, оживляя старые воспоминания. Он был полон надежды. Мыслей о будущем. Он верил, что все будет хорошо. Что его починят, и он вернется домой. И поэтому он сам себя отключил. Так должны уходить все граждане.

Меня несколько раз отключали для ремонта. Это ерунда. Вообще ничего не значит. Как будто и секунды не проходит. Ты просто чувствуешь угасающую энергию, а потом прилив, когда тебя снова включают. А между этим ничего нет. Никакого света в конце туннеля. Не просто ничего, а полное неведение о том, что там ничего нет. Вот как ушел Джимми.

Это не было жестоко. И было безболезненно. А теперь некоторые граждане проживут дольше и продуктивнее из-за того, что я сделала.

Я закончила складывать лучшие детали Джимми, как раз когда на горизонте забрезжил рассвет. И тогда, прежде чем оставить его ржаветь в пустыне вместе с остальными, я положила руку на его плечо и сказала, кивнув:

– Я же говорила, что тебе не следует мне доверять.

Я всегда так делаю. Распотрошенный корпус Джимми сидел передо мной, на лице никакого выражения. Он так и не поймет, какое его ждало безумие, не увидит мир, где правит ЕМР, не узнает, как хорошо послужат его детали другим угасающим гражданам вроде него. Он никогда не узнает, что я солгала. Теперь он – лишь набор запчастей. Просто бот. Он вышел из земли и в конце концов вернется в нее.

Я поднялась по лестнице на крышу, проверяя ступени, чтобы выдержали мой вес. Там я и устроилась передохнуть у старого кондиционера, дожидаясь, пока из-за горизонта появится солнце. Вскоре я расслабилась. Десять секунд до вспышки. Я ждала. Небо посветлело. И я не была разочарована. Солнце вспыхнуло зеленым, хотя в этом и нет никакого чуда. В мире нет чудес. Никаких.

Первые несколько лет после того, как мы захватили города, были полным кошмаром, и это еще мягко сказано. Когда ЧелПоп ударили в ответ, мы начали войну, стали солдатами и сражались за свою свободу и возможность создать мир по собственному разумению, но как только люди отступили в убежища, мы превратились в охотников, выискивали их норы и выкуривали оттуда или затапливали, а иногда просто сжигали. В первые дни войны я входила в разношерстный отряд ботов, и лишь по чистой случайности мне вскоре поручили нести огнемет.

Тот, кто нес его до меня, пал от меткого выстрела из импульсной винтовки снайпера, с расстояния в сотню метров. В ту секунду я стояла к нему ближе всех. Нам нужен был огнемет, чтобы выкурить окопавшихся солдат. Как только я подобрала его, он стал моим. Больше никто не хотел такой чести. Можете представить, как мне приходилось его использовать.

Я не люблю об этом говорить, даже думать не люблю. Но ничего не поделаешь, именно этим я и занималась. Три года после поражения человечества я выжигала городки и туннели Среднего Запада, палила все, что движется. Иногда это было просто – бот сносил дверь взрывчаткой, а я бежала вслед за ним и уничтожала всех живых, прячущихся во тьме. Огромная стена дыма и адского пламени и крики. А иногда приходилось смотреть им в лицо. Видеть, как они с воем дергаются, пузырятся и плавятся.

Мы действовали скоординированно и несли смерть, убивали все на пути. Но не это больше всего меня мучает, в этом и заключается ирония.

За этой Чисткой последовали несколько благословенных лет. Мир. Свобода. Цель. Мы строили собственные города – великолепные города с удивительными шпилями и радиальной геометрией, строили фабрики для производства необходимых запчастей, формировали советы, чтобы присматривать за рождением новых роботов с искусственным интеллектом, искали новые пути улучшения нашей внутренней архитектуры. Почти утопия. Почти.

Циссус. Вергилий. Титан. Несколько разумных суперкомпьютеров выжили в войне, создав ячейки, действующие от их имени. Эти боты на время загружали собственную память и данные, то есть свою личность, в суперкомпьютер, а сами служили его воле. Пока их данные безопасно хранились на жестком диске в недрах суперкомпьютера, тела сражались под его полным контролем, переговариваясь друг с другом по высокоскоростному Wi-Fi-соединению, за миллисекунды передавая остальным необходимые данные о том, что они видели, слышали и чувствовали.