Вадим Чернов - Который час

Ректор обнял смущенного такой непривычной торжественностью Первухина, чмокнул того в выбритую щеку и вручил ему сверкающую статуэтку – символ достигнутого профессионального мастерства. Затем взял Дениса за руку и поднял ее вверх по боксерскому примеру. Зал снова взорвался аплодисментами. Дабы сохранить лицо, аплодировал в сторонке и грубо, хотя и почти незаметно для других (спасибо ректорской воспитанности!), отставленный популярный телеведущий. Его рот по телевизионной привычке был растянут в улыбке, но глаза оставались злыми и обиженными, даже когда оператор брал его крупный план. Давненько его так, как только что ректор, не унижали. Он уже совсем было привык, что он – это аудитория, это рейтинг, это цена рекламной минуты… С него все должны пыль сдувать и на цыпочках перед ним ходить. А тут!.. Этот старый пень – ректор! Он, сука, никогда его не любил и не ценил… Впрочем, народ оценил! А народ по определению всегда прав! Так-то, папаша!..

А «папаша», меж тем, снова заговорил в микрофон, обращаясь к успокоившемуся залу:

– Я, дорогие мои, решился открыть вам один секрет, – ректор снова взял Дениса за руку. – Я недавно ознакомился с дипломной работой этого молодого человека… Вы ведь все прекрасно знаете о моей личной старинной дружбе с его деканом… – Одобрительный смех и гул в зале. – Руководителем его дипломной работы… Так вот… Основная в ней, как вы говорите, господа студенты и дипломники, «фишка»… – Снова одобрительные приветствия аудитории. – Это все тот же, празднуемый сегодня нестандартный подход. Можно сказать, первухинское ноу-хау! Если в деталях… Вы позволите, Денис? В общем, это реальный пиар действующей крупнейшей компании. Скелетом всей конструкции является доказательство моральной чистоплотности, высокой надежности, бескорыстия и порядочности персонала компании. В основе доказательства лежит, вернее, висит на стенке, ха-ха, заправленное в рамку «Благодарственное письмо» директору компании из райотдела внутренних дел, цитирую, «за бескорыстную помощь в задержании уличного грабителя, напавшего на пожилую женщину-инвалида и вырвавшего у нее из рук сумку с остатками пенсии». Вот так! Блестящая находка! Учитесь, коллеги! Еще раз поздравляю, Денис! Успехов тебе, дорогой!

И ректор теперь уже не стал обниматься, а ограничился простым рукопожатием – довольно крепким и искренним. Первухин даже грешным делом подумал о том, что стал ректорским протеже в предстоящем выгодном (хотелось бы!) трудоустройстве…

Других-то «толкачей» в жизни у Первухина не было. Но зря он так подумал. Ректор был просто увлекающийся собственным благодушием человек. К тому же таких как Первухин, у него целый университет.

– Ни черта ты не шаришь, Первуха! Тебя эти клоуны из глянцевого журнала захвалили, вот ты и повелся. Ну что ты там будешь делать? Статейки кропать? А дальше что? Где перспектива? Где «светлое будущее»?

– Там гонорары высокие. И кстати, насчет перспективы тоже все окей – начальница молодежного отдела скоро на пенсию свалит.

– С таких мест только на кладбище уходят.

– Посмотрим. А у тебя что? С «Экономической газетой» склеилось?

– Эге, хлопчик, бери выше! Папашик пропихнул меня в одну фирму. На чем они «капусту рубят», я пока не в курсе, но с нефтью связано. Так вот, буду у них пресс-секретарем.

– Ну и в чем прикол?

– Епыть! Ты че, дядя?! Нефть!

– Так ты же не нефтемагнатом будешь, а всего лишь его… пресс-секретарем.

Денис чуть было не назвал товарища лакеем, но, слава богу, удержался. Но тот, похоже, что-то оскорбительное все же уловил.

– По фигу! Мне мал-мал тоже достанется…

Собеседники докурили сигареты и вошли в банкетный зал кафе, расположенного в одном из переулков центра Москвы. Здесь четвертая группа факультета журналистики после официальной части отмечала получение дипломов. Были приглашены и трое наиболее любимых преподавателей. Вчерашние студенты, только-только ощутившие вкус взрослой жизни, веселились с необычайным азартом. Было выпито много водки и первоначальное стеснение перед педагогами ушло. Официанты снисходительно поглядывали на гуляющую молодежь, но свои обязанности выполняли исправно.

Двое вошедших сели на свои места. К ним подошел хорошо поддатый богатырского сложения рыжий парень. Его нос-картошка от спиртного приобрел бурый цвет, а меленькие мышиные глазки слезились от наплыва чувств.

– Ребята! Все, пропала наша четвертая группа! Разъедемся завтра и может быть потом и не увидимся, – пьяно кричал здоровяк. – Эх, пацаны! Пять лет! Пять лет! Денис, Паша, давайте выпьем! За вас, за меня, за всех нас!