Валерий Сабитов - Миражи Предзеркалья. Роман-мистерия. О лабиринтах и минотаврах плоти, разума и души

Действует Путевой Шар. Они с Перископом сочинили заговор и теперь путают паутину вокруг капитана Алекса. Не нужен им капитан. Они сами с усами.

Где они взяли такую отвратную физиономию? Глаза расфокусированы, с сумасшедшинкой. Усики холёной щёточкой с чёрным жирным блеском. Не иначе как обувной крем применялся. А выражение! Родственное сочувствие, по-другому не скажешь. Не привык я к таким родственникам. Да и ни к каким не привык. Неужели он обитает во мне? Если да, надо срочно убирать из себя призрак дурдома.

– Назад, в психоизолятор! – приказал я и мысленно погрозил в сторону усиков пальцем. Сработало. Вместо физиономии родственной явились полутёмные коридоры неведомого подземелья. А знакомый голос, сопровождая кадры, проникновенно зашептал:

– По стенам скользили тени, отброшенные неведомо кем, тут и там висели зеркала, в которых ничто не отражалось.

Опять извлекли отпечаток Рэя Брэдбери. Неужели не найти чего-нибудь более ценного и полезного? А голос я опознал – мой голос, родной до полуузнаваемости.

Странно это…

Интерес мой в другом. Загадка пути отстреленной «Дикобразом» капсулы… А в сознании – вещи далёкие и даже не существующие. Что это значит? Во мне имеется и то, чего нет? Пока нет? Или и то, чего не будет? Приблизительно как в Великой Пустоте.

Только помыслил о «Дикобразе» – экран показал его. Древний, почти ископаемый патрульщик. Я мог бы – и хотел – включить Илону в экипаж «Тайфуна». Но она так упряма…

Назван патрульщик хорошо, точно: этакий сплющенный, деформированный шар, в щетине катапультных труб и стволов ядерных пушек. Сторожевых и патрульных кораблей постоянно не хватает, вот и сохраняются подобные реликты. Тюрьма, не корабль! Полнейшее отсутствие комфорта, экипаж сидит в герметичных капсулах, рассчитанных на длительную автономию. А боевое оснащение! Дюжина атомных орудий с ограниченным боезапасом да единственный лазерный дальнобой ручного наведения, с примитивным механизмом поиска целей.

Видимо, роковой камешек шёл в мёртвом секторе, недоступном «Дикобразу». Иначе его поймали бы вовремя, ребят для такой работы подбирают серьёзных. Они заметили его у критической зоны. Тут не применить ни ядерный заряд, ни лазер – последствия удара обязательно распространятся на орбитальную стройку. Оставалось одно – выстрел капсулой, ведомой пилотом-смертником. По-другому никак. Илона рассчитала точно. Уверен, подобный расчёт проделали все в экипаже «Дикобраза». Наверняка проделали. Но только у неё хватило решимости и первоочередной реакции.

Никто другой не успел, не смог. Она использовала один-единственный шанс! Не знал ты Илоны, Алексей Сибирцев! И не узнал бы, если б не квазиразумная техника «Ареты». Неужели так и вышло? Илона поменяла пространственно-временную систему координат на скользящее теневое пребывание в безжизненной сетке вакуума?

Усатый беглец из психдома, покинув рубку, посетил каюты и разбудил спящих. Каждый принял его за сигнал сбора. Разместиться все пятеро могли только в рубке.

Потрясённый внутренним открытием, я старался не замечать обращённых ко мне лиц и взглядов. И хорошо – дружелюбия и понимания они не излучают. Экран прекратил трансляцию внутренних образов из подсознания, но я понимаю: Перископ и Путевой Шар вовсе не отключились от зондирования моей памяти. Скорее всего, они подсказывают молчанием: всё по-прежнему, всё как требуется для постижения правды и истины.

Агуара-Тунпа, по праву штурмана и давнего приятеля капитана, первым бросил горящую спичку в приготовленный костёр.

– Мы что, в гостях у Римана или Лобачевского? Или вернулись домой, к Евклиду? Алекс, зачем ты разбудил сразу всех?

Я потёр влажными пальцами припухшие веки, перевёл взгляд с Агуары на отрешённое лицо Кертиса и поспокойнее сказал:

– Я никого не будил. Вы знаете, я предпочитаю индивидуальную работу. И впятером нам собираться опасно, можем расщепить интеллект Шара.

Коричневая боливийская кожа Агуары посветлела. Рвался наружу гнев. А я подумал: штурману приснился тайный цеховой ритуал. О них легенды ходят. И теперь Агуара не знает, на ком сорвать злость и тоску. Но вопрос правильный: кто и зачем их собрал, впервые после старта? Нужен разговор. Надо его начать и продолжать до той секунды, которая сделает общение невозможным.

– Обстановка обычная. Кривизны никакой: ни в плюсе, ни в минусе, ни в нуле. Но мы ведь знаем – кривизна пространства вещь чисто гипотетическая. Плоская Вселенная или кривая, или вообще никакая – какое это имеет для нас значение?