Валерий Сабитов - Миражи Предзеркалья. Роман-мистерия. О лабиринтах и минотаврах плоти, разума и души

Астроном Андрий, хоть и не обозначил себя чётко, без сомнения, из Розы Мира. Как ни лакируй, ни скреби его, отовсюду выглядывает образцовый славянофил. Нормально. Его предсказать можно. Пока, конечно.

Чего не скажешь о Джино: смазливенький бой без обязанностей, назначенный в последний час. Джино – само изящество. Пик обаяния. Меня от него почти тошнит, как от случайного глотка сгущённого сиропа. Смотрю на него, и кажется: мечтает Джино раздеть капитана до горячей наготы и перещупать длинненькими девическими пальчиками. Так и слышу слащавую любовную просьбу: «Ну же, возьми меня, мой милый!»

Наверное, в один из счастливых дней я его прибью. Пусть потом катится с любовными обидами к жрецам Гора. Слышал, человека спрашивают перед рождением, кем он желает стать. Думаю, Джино желал родиться женщиной, да почему-то не вышло. Первые дни – или часы? – он бродил за мной, тыкаясь в спину жадным взглядом. Пришлось поручить надзор за внутренним порядком. Пусть попыхтит, наберёт опыт пылеуборочного комбайна. А всё-таки: какая власть за Джино? Кто они, дотянувшиеся до секретной «Ареты»? Тайная четвёртая сила Земли?

Вместе, впятером, мы не собирались уже… Может, никогда не собирались, потому и не помню. Если так – по причине бездействия капитана. А бездействует он потому что боится. Да, признаю – боюсь я общего собрания. Ибо представляю, что может получиться. Начнём говорить-беседовать, и… Рано или поздно выйдем на преимущества одного Цеха над другим. Тема в наших условиях смертоубийственная.

Лучше дождаться всплытия в трёхмерность. Рядом с землеподобным миром. И отыскать там брата по истине. Пусть он будет зелёный, дремуче волосатый, дурно пахнущий… Неважно. Устроюсь с ним на берегу жёлтого пруда под лиловым солнышком, прилягу на красно-бурую колючую травку и скажу:

– Привет тебе, брат! Скажи, кто я? И каким должен быть? Где дорога моя? Может, проясним разумы наши глотком…

Стоп! У жёлтых прудов лучше не делать глотков очищения. Волосатые зелёные могут потреблять непитьевые напитки. И не расцветут от наших объятий братских цветные сады под небесами лиловыми. Никуда я не денусь от человеческой геометрии «Ареты», её слепых стен, свободно пропускающих ветер Пустоты.

Страшно. И скучно. Так есть, так было, и так будет.

Земля – та же «Арета», только размерчиком отличается. Там тоже не отыскать брата по истине. Так зачем ностальгировать, если впереди то же, что позади? Если нет разницы между верхом и низом, если правое равно левому?

Это Перископ! Это его мерцание управляет моими мыслями. Жемчуг экрана крутит меж обломков памяти. Сейчас начнётся новый кошмар. И кусок личного мира выплеснется на пустой экран. Отразится в Пустоте. Отражение – правдоподобное присутствие отсутствующего отражаемого.

Принцип Ямы-Сатьи гласит: правда – зеркало истины и реальности. Кто или что этот Яма-Сатья? Пустота нашёптывает: посмотри туда, вглядись сюда, и увидишь себя. А оно мне надо? Ещё одно ложное отражение в очередном неверном зеркальце…

Официально «Арета» нацелена на поиск братьев по телу в доступной человеку реальной вселенной. Как будто у них, братьев, зеркала правды почище и поярче! Не надо никого искать, бесполезно это.

По экрану справа налево, исчезая за спиной, побежали зеленоватые волны. От волн исходит неопределяемый конкретно, но знакомый шёпот:

– Алису они заставили пить из бутылки. Что у них, стакана не нашлось? Или рюмочки на крайний случай… От бутылки она стала такой крохотной, что уже не могла больше кричать: «Чем дальше, там любопытственнее!»

Шёпот сошёл было на визг, но выправился и продолжил уверенно:

– Волшебное Зеркало они одним ударом молота разбили вдребезги, и пропали все Красные Короли и Устрицы.

Неопределимо знакомый голос утонул в зелёной волне. Бедная Алиса, подумал я. Всё у неё было, целая странная страна. А кто-то пожелал – и всё исчезло. Убрали зеркало, и не стало волшебного мира-видения.

Чей же голос вызвала Пустота из моей памяти? А слова – вспомнил! – взяты из «Марсианских хроник» Рэя Брэдбери, любимого Илоной. Уважаемого в нашем общем, недостижимом и невероятном детстве.

А любопытственно, Путевой Шар участвует в моих погружениях внутрь себя? Или же Перископ обрёл самодостаточность и решил основательно перезагрузить воспоминания капитана?

Я невольно засмотрелся на экран, так невиданно он заиграл цветными фракталами. Предназначено для удлинения ассоциативных цепей. Но за спиной, где люк на нижнюю палубу, в одноместные камеры – пылает нечто супергипнотическое, специально для мозжечковых структур. Это точно, я воспринимаю.