Елена Асеева - Лан-Эа, властитель небес. Том второй

Перундьаговцы и внешними данными весьма были схожи, посему ордынский старшина и тут предваряя мои вопросы, собственным постоянством мне их представлял. Понеже поколь я кушал (а кушал я теперь коль не у прабхи, то в своей столовой) ужель пояснил, что охраняют меня ноне Пяст и Ярек.

Сегодня небосвод на Пятнистом Острожке смотрелся почти сине-желтым, а все потому как вторая звезда Голубая Вьялица занимая почти третью его часть, виднелась сине-серебристым диском, увитым с двух сторон чуть заметными белыми завихрениями облаков. Посему и сам свет сейчас наблюдался приглушенно-тусклым, серо-дымчатым. Он еще был таким потому как заканчивался четвертый период и третий из волглых дней. Поелику дожди несколько снизили свою силу и коль они не достигали зеленовато-белой с ярко выраженной волокнистостью (ровно переплетенной внутри белыми нитями) поверхности мостовой и стоящих нас (абы ее сверху прикрывал прозрачный купол) было заметно, как капли попадают на листву, стволы ближайше растущих деревьев.

Я, так-таки, резко передернул плечами, дожевывая пирожок, когда увидел, как со стороны чертогов главного дхисаджа (охраняемых тремя замершими, словно столбы тарайцами) по ступеням спустился на мостовую и повернулся в мою сторону сам Ковин Купав Кун, одетый в нежно-лиловый флюорит, где пришитый к материи сквозной плащ, широкой полосой свисающий вниз, был ярко-пурпурного цвета, в тон сандалиям. Понимая, что коль он сейчас увидит авитару, враз свернет нашу поездку, как это почасту делал. Ибо мы с Чё-Лингом не редкостью ни поставив никого в известность уносились на кондрыке в леса, и не брали, как того неизменно требовал главный дхисадж, для меня лодочку и в сопровождение перундьаговцев.

Сегодня был именно такой день, когда на взлетно-посадочную полосу ожидалось прибытие Ананта Дэви и негуснегести велесвановцев Аруна Гиридхари, намеревающегося приступить к обучению меня гиалоплазматическому языку. И я еще загодя столковался с авитару, что мы без предупреждения поедим туда встречать гостей, так сказать, содеяв это сюрпризом.

– Вы кудый-то намереваетесь отбыть, ваше великолепие? – спросил Дон, замерший в шаге от меня, и лицо мое теперь перекосило на сторону. Уж так не хотелось тянуть вслед себя весь этот рой перундьаговцев (как неизменно толковал Чё-Линг). Он после лечения у амирнарха стал таким дерганным и почасту начинал свару с ордынским старшиной из-за его не нужной надоедливости, ровно провоцировал того на драку. Да только Дон лишь хмыкал в ответ и предельно учтиво, но также неизменно отвечал:

– И чё вы, достопочтенный авитару, дык психуете. Ведаете ж, я и мои робята, претворяем наказ Ананта Дэви. Ежели с тем не согласны калякайте внегда его высочество тута гостить будя.

Я, впрочем, ответил не сразу. Лишь тогда, когда повернулся влево, в сторону чертогов и увидел возле них, не только стоящего Янь-ди и двух похожих на Ель-ку существ, несущих в своих многочисленных руках продолговато-вытянутые блюда с едой, но и скачущего по направлению ко мне, и поколь еще удаленно на кондрыке авитару, привычно одетого в белую распахнутую, короткую и без рукавов, рубашку и такие же легкие, узкие белые штаны.

– Да, поедем встречать Ананта Дэви, – отозвался я, понимая, что все равно сопровождения не избежать.

– Пяст! Праджапати отбывает на взлетно-посадочную полосу, созывай наших робят и стремлеты! – весьма торопливо и низко пропыхтел ордынский старшина. И, хотя я стоял к нему спиной, затылком увидел, как он всего-навсего повел головой в сторону стоящего на ступени перундьаговца, а сам протянул в направлении моего локтя руку, пытаясь его ухватить.

– Догоните нас Дон, мы на кондрыке! – недовольно откликнулся я и срыву отскочил вперед, понимая, что коль ордынский старшина меня ухватит за руку, придется ждать прилета стремлета. Еще я это сделал потому как, опять же, затылком (где по объяснениям главного дхисаджа у меня располагался один из органов чувств, напоминающий органы зрения, кой он называл асвадха) заметил, как в мою сторону торопливо направился Ковин Купав Кун, очевидно, намереваясь меня остановить. Поелику я сразу сошел с места и если сперва лишь шагнул вперед правой ногой, то миг спустя уже перешел на бег, зная, наверняка, что таким побытом, меня не догонит, никто кроме кондрыка.

– Ваше великолепие, обождите, – долетел до меня отрывистый с хрипотцой голос Ковин Купав Куна и я того, и боясь все-таки сдержав шаг, остановился, да тотчас обернулся. Увидев как он, преодолев половину пути, легонечко качнул головой, точно сердясь на меня, что было вельми редко, точнее даже никогда.