Сергей Дмитрюк - Агнец в львиной шкуре. Цикл «Лицом к Солнцу»

– А что будет, когда истекут все эти жизни? Душа тогда умрёт?

– Не знаю… Не думаю. Энергия не может умереть.

– Но что же тогда? Что? – допытывалась Юли. – Что тогда смерть? Где начинается её граница и заканчивается её власть? Я хочу понять, почему раньше люди так страшились смерти, если их души вечны, всегда жили, и будут жить вечно. Откуда этот страх?

– Ты тоже боишься смерти? – удивился я и внимательно посмотрел на неё.

– Смерти?..

Какое-то время она думала, отрешённо глядя за выпуклое стекло кабины. Наконец, призналась:

– Не знаю… Иногда мне кажется, что ничего уже не будет: ни света, ни птиц, ни цветов, ни солнца, ни тебя – ничего! И тогда мне становится страшно. Я не хочу лишиться всего этого, Максим!

Зрачки её расширились.

– Ты стала часто думать о смерти, малыш! – Я нежно обнял её за плечи и попытался заглянуть ей в глаза.

Она опустила лицо и без улыбки согласилась:

– Да. Последнее время, я очень часто думаю об этом…

Юли почему-то побоялась произнести роковое слово.

– Особенно по ночам… Здесь ужасные ночи, Максим! Я смотрю в темноту и думаю, думаю… Ты спишь, а я всё думаю… И страх исподволь охватывает меня… Ведь если нашим душам суждено заново рождаться на Земле, то куда же они денутся здесь, когда мы с тобой умрём? Ведь мы не на Земле, Максим! – Она испытующе посмотрела на меня, словно только сейчас сделала это важное для себя открытие. – Ведь нашим душам не в кого будет вселиться снова, и, значит, мы с тобой умрём по-настоящему!

Я молчал, не зная, что ей ответить на это.

– Ну… ведь здесь тоже живут люди…

– Но здесь не Земля, Максим! Не Земля! – горячо возразила она, и её громадные глаза наполнились такой горечью и отчаянием, что я спохватился.

Осторожно спросил:

– Ты хочешь домой?

– Хочу! – быстро сказала она, и в её голосе прозвучало упрямство капризного ребенка, совсем не знакомое мне. – Я хочу умереть на нашей Земле! Среди её полей, в её травах, под её небом! Я хочу возвращаться туда снова и снова! Ведь я ещё ничего не успела сделать в своей жизни для Земли, для её людей. Что они вспомнят обо мне?.. Да и будут ли вспоминать вообще? – с горечью усмехнулась она.

– Да с чего ты взяла, что мы будем здесь до самой смерти? – не выдержал я и с досады стукнул кулаком по подлокотнику своего кресла.

– Я знаю… я чувствую это… – совсем тихо промолвила она и замолчала, глядя на далёкий горизонт.

Я не нашёлся, что ответить ей на это и лишь ещё больше расстроился. Совсем недавно такая весёлая, теперь Юли сидела, не проронив ни слова, и упрямая морщинка, обозначившаяся на гладком лбу между бровей, выдавала её невесёлые мысли. Когда на горизонте появилась узкая тёмная полоса, Юли немного оживилась. Указав на горизонт пальцем, спросила:

– Что это?

– По всей видимости, город. – Я сверился с картой, замерцавшей на лобовом стекле. – Да, здесь должен быть город. Невесёлое название – Аполлион.

– Действительно, – согласилась Юли, и как-то странно посмотрела на меня.

Я понял, что мои слова прозвучали подтверждением её мыслей о смерти. Чтобы самому не думать об этом, я стал всматриваться в приближающийся горизонт.

Спустя полчаса весь город был уже, как на ладони. Приземистые прямоугольные дома с плоскими крышами и стенами из белого песчаника образовывали узкие улочки, переплетавшиеся ходами замысловатого лабиринта. К восточной окраине города почти вплотную примыкали густые леса, изгибавшиеся крутой дугой и уходившие на юг, к отдалённым горным хребтам, горевшим на закатном солнце недобрым алым огнём. Где-то за ними, если верить карте, должна была располагаться южная столица Гивеи.

Странно, но город, к которому мы приближались, с высоты нашего полёта казался каким-то безжизненным. Как ни всматривался я, нигде на ещё освещённых солнцем улицах не видел ни людей, ни повозок, ни каких-нибудь других признаков жизни. Мёртвый город…

Я слышал, что здесь, в южных провинциях, такие поселения встречаются нередко. Люди уходили с обжитых мест в поисках лучшей жизни и уже не возвращались больше назад. Вот и стояли эти мёртвые города и посёлки, продуваемые всеми ветрами, внушая скорбь и страх случайным путникам…

Я вдруг поймал себя на мысли, что невольно тоже вернулся к теме обречённости и смерти. Что это со мной? В это время Юли настойчиво затрясла меня за руку. Я растерянно посмотрел на неё, и удивился ещё больше, когда увидел наполненные тревогой глаза любимой.

– Что? Что случилось?