Илья Алексеев - Эра Игры - Возрождение Эрафии

– Не тяни. Сколько? Миллион, десять? – сгорал от нетерпения друг.

– Больше, Йося, больше, – Владимир, сплюнув пену в раковину, посмеялся довольный собой. Вытерся полотенцем и был уже готов направиться на завтрак.

– Ну, говори уже. Неужели сотня? Не могли же мы захватить Эльдорадо!

– Хоть это был не Эльдорадо, но неполных два миллиарда мы с него поимели.

– Готов поклясться, что за такие деньги даже поимел бы саму Деву Марию! – Иосиф в очередной раз похабно пошутил, а Владимир лишь неловко улыбнулся.

– Как бы тебя за такие шуточки за решетку на долгий срок не посадили, – с легким беспокойством произнес Владимир, он знал, что власти все видят и слышат. А главное, карают.

Спустившись по винтовой лестнице, Владимир оказался в столовой с витражными окнами с все тем же видом на мнимые альпийские лужайки. Пройдя через весь зал, он оказался на кухне, где умелые железные руки приготовили своему хозяину яичницу, оставив ее на столе.

– Но, Володь… – переменился в настроении Иосиф. – Помидоры-то созрели, но сбор урожая нам обойдется дороже, чем мы предполагали.

Владимир нахмурился. Он знал, что речь идет совершенно не о теплицах, которые они завели для прикрытия разработок, позволивших бы им построить неокоммунизм. В дни, когда тебя и видят, и слышат, приходится придумывать шифры, а чтобы следящий поверил в них, Владимир создал свою сельскохозяйственную корпорацию. Она и стала прикрытием всех его разработок.

– Цифры! Мне нужны цифры! – Владимир холодным голосом оборвал пустые толки, которые люто ненавидел столько, сколько себя помнил.

– Миллионов двести, не меньше.

– Так мы покроем эти расходы с твоих призовых, – довольно ухмыльнулся Владимир, усаживаясь за стол и левой, свободной, рукой теребя ухо, загибая и разгибая его.

– Но нам нужно больше теплиц, если мы хотим обильный урожай, чтобы накормить всех голодающих.

– Избавь меня от болтовни!

– Впоследствии, общая сумма затрат может достичь двух, а то и трех миллиардов.

Владимир задумчиво занес вилку с яичницей в рот. Сумма, о которой шла речь, составляла все его состояние. Ведь те два миллиарда реальных денег, которые ему довелось заработать всего за одну ночь в игре, распылялись между всеми реальными игроками, участвовавшими при взятии города. И распределялись соответственно его титулу и званию. А значит, Владимиру досталось лишь три сотни миллионов, что тоже немало.

Перед Ильиным вставал выбор. Если он сейчас согласится на затраты, то согласится и на дальнейшие, а следовательно, он согласится и отдать последнюю рубаху за достижение неокоммунизма. Однако великая цель – благо для всего человечества, для него была превыше всего, и отдать последнюю рубаху за нее ему не составило бы труда.

– Тогда я сейчас переведу тебе на счет свою долю.

На этом разговор закончился. Прежний аппетит Владимира исчез. И Ильин принялся мысленно подсчитывать непредвиденные расходы, свалившиеся на его голову, как снег в июле, и как их можно было бы покрыть.

– Надя, переведи с моего счета на счет Йоси пятьсот сорок миллионов, – Ильин пришел к выводу, что нужно перечислить больше, чем заработал ночью, чтобы дело шло, как по маслу. Всегда в деле появляются непредвиденные расходы, не терпящие отсрочки.

– Перевод выполнен, – через секунду подтвердила Надя.

Бесы сильны,

Но изгнать их можно только лишь через страдания.

Вечерело. Нежный розовый закат украшал собой небо. Ветер молчал. На аллее перед храмом Божьим прогуливался лишь редкий прохожий. Железные ворота церкви уже закрылись.

Никто, кроме бомжеватого вида старика, не обратил внимания на высокую статную женскую фигуру в черном плаще. Плащ скрывал изгибы ее превосходного тела от головы до колен, а из-под капюшона выбивались прямые пшенично-золотистые колосья волос, опускавшиеся на пышные девичьи груди.

Пройдя через всю аллею девушка остановилась у ворот. В ту же секунду из дверей церкви вышла темная фигура священнослужителя. До нее совершенно не доходил угасавший солнечный свет, поэтому и разобрать кто был тот самый загадочный священник не было ни малейшей возможности. Оставалось лишь тонуть в догадках.

– Я рад, что ты все же пришла, – прошептал он, приоткрывая ей одну половинку скрипучих ворот и подавая костлявую руку с красовавшимся на ней огромным красным рубиновым перстнем.

– Разве я могла не придти, святой отец? – без тени лукавства ответила девушка, губами примыкая к старческой руке.