Петр Ингвин - Небесные люди

Мальчишки у тайника обернулись, что-то различили и стремглав помчались в поселок.

– Нас засекли, уходим! – донеслось снизу.

– Сейчас-сейчас, – добыча была близка, и лезший к Норе вошел в раж, – я только…

Рядом с ним в скалу ударила стрела. Еще бы полметра влево, и скорая проблема Норы полетела вниз с дырой под лопаткой.

Троица чужаков обернулась одновременно. С другой стороны их держали на прицеле двое дозорных, но темнота и расстояние не позволяли стрелять наверняка. Поэтому первая стрела прошла мимо. Обычно дозорные не промахивались. Которые промахивались – долго не жили.

Тот, что лез, спрыгнул и тоже схватился за лук. Про Нору временно забыли. Она метнулась за скалу и пустилась наутек.

Куда?! В поселок? Далеко. Нужно сообщить на пост или другим дозорным. Двое против троих – плохой расклад. Если не подоспеет помощь, двоих дозорных, скорее всего, убьют. И кто знает, вдруг троица неизвестных – только часть банды? Но даже трое вооруженных чужаков – угроза племени. И среди тех двух постовых мог оказаться папа – в ночи Нора видела только похожие друг на друга фигуры в касках и доспехах.

Она помчалась к посту.

Надо рассказать о случившемся и сразу сбежать. Потом пусть говорят, что хотят. Одним слухом больше, одним меньше… Она будет все отрицать: постовым, дескать, снова привиделось. А ей приснится сон, о котором можно доложить королю.

Из укрытия, вырытого на вершине холма, на звук обернулся солдат и ошалело глянул на Нору. Папа! Задыхаясь, она выпалила:

– Нападение на дозорных! Три человека шли к фермерам на запад, их заметили двое наших. Срочно нужна помощь…

Папа прижал палец к губам и указал вниз: там, в глубине обнесенного камнями убежища, спал второй постовой. Голос Норы его разбудил.

– Нодж, кто это говорит? – донеслось из глубины укрытия.

Папа загородил собой Нору, его рука за спиной сделала знак скрыться с глаз.

– Говорит? Разве? Хотя… Кажется, какой-то голос действительно что-то сказал, но я думал, что послышалось…

– Это голос твоей дочери-провидицы! Она сказала – нападение на дозорных! Разводи сигнальный костер, а я бегу на помощь…

Больше Нора ничего не слышала, она уже неслась домой наперегонки с ветром.

Троица разбойников оказалась обычными шатунами, они пробирались вне дорог из одного племени в другое. Двоих убили на месте, из последнего успели вытрясти, что он уже ходил через эти места в прошлом, поэтому знал, куда вести новых приятелей за едой. Вместе с этими знаниями его разрубили на кусочки. А про Нору поползли новые слухи. Они дошли до короля, и ее удостоили нового визита.

Папа еще не вернулся, вести Нору на высочайшую аудиенцию было некому, поэтому король опять прибыл сам.

– Нора, ты видела сон про нападение?

– Только под утро, – ответила она через закрытую дверь. – Как раз когда все случилось. Проснулась от ударов по рельсе и поняла, что сон был вещий.

– Давай договоримся: ты должна сообщать о своих снах, даже если они уже сбылись. Мне нужно знать подробности: что ты видела, как это было, все ли совпало. Расскажи сегодняшний сон в деталях.

Норе пришлось лгать. В поведанной королю истории не было ни Бораса и Лека, ни скалы, на которой она пряталась. Только чужаки, которые перестреливались с дозорными, и как ей хотелось сообщить об этом папе.

– Только хотелось или все же сообщила?

– Не помню. Я как бы кричала, но услышал ли он, точно сказать не могу. Это же сон.

Король немного подумал.

– А пойманный утверждал, – произнес он, наконец, – что видел девчонку с рюкзаком. Один из шатунов, мол, даже полез за тобой. Что скажешь на это?

– А я снова видела маму. Если мама придет и обнимет меня, я поверю и в то, что меня тоже можно увидеть, когда я сплю.

Взяв с нее слово, что теперь она будет докладывать вообще обо всем, включая маму, король отбыл.

Вернувшийся папа в очередной раз выговорил ей за неблагоразумие. Затем вздохнул и похвалил.

– Может, это и к лучшему, – сказал он, гладя ее по голове.

Слава Норы как ясновидящей росла не по дням, а по часам. Одни называли ее провидицей и славили, другие приходили за советом и говорили «ведунья». Третьи побаивались. Но слово «колдунья» не прозвучало ни разу – пока только король в народной молве оставался колдуном. В отличие от приписываемого ему, связанное с Норой никому горя не приносило.

Теперь она выбиралась из дома гораздо спокойнее. Вместе с папой они продумали каждую мелочь, чтобы то, что произошло на скале, не повторилось. Петли люка папа смазал, а внутри провел к нему поручни. Сандалии из старых шин, в которых ходило большинство мальчишек и девчонок, на ночь уступали место специально сшитым кожаным мокасинам, волосы скрывала стянутая на затылке бандана, а вышитую девчоночью рубашку с тесемками сменила папина из жесткой темной ткани, на пуговицах и с нагрудными карманами. Чтобы не сверкать голыми коленками, теперь Нора путешествовала не в юбке, а в переделанных под ее размер папиных камуфляжных штанах. Место в карманах заняли бинты, обеззараживающая мазь, игла с ниткой для одежды и крупных ран, огниво, зола, которой следовало намазывать лицо – у Норы, как у всех белокожих женщин и девочек племени, оно было незагорелым и оставалось единственным светлым пятном в ночи. На поясном ремне сзади расположилась затянутая в тканевый кожух бутыль с водой, слева висел длинный нож в кожаных ножнах, а на перетяжке под коленом справа еще один – маленький, но достаточный, чтобы помочь в отчаянной ситуации.