Владимир Корешков - Свой среди чужих, или Гауптман с Олерона. Часть вторая

Мы надели шлемы и вышли из дисколета. Опять уже знакомая процедура прохождения таможенного аппарата. Опять долго плутали по лабиринтам коридоров, пока не оказались в небольшой комнатушке-подсобке, заваленной всяким хламом, где нас поджидал, сидя на лавке, облокотившись о стенку, раскинув широко ноги, человек в оранжевом скафандре докера. Я так понял, это и был тот парень, который должен переправить меня на корабль.

– Ну и сколько можно ждать? – вместо приветствия сразу наехал он.

– Извини, Марк, долго посадки не давали.

– Не давали им. Значит, раньше надо вылетать, спать надо меньше, чтобы вовремя прибывать на место. Я тоже здесь не могу целый день торчать, ожидая пока его святейшества соблаговолят появиться. У меня, кроме вас, дел и обязанностей вагон и маленькая тележка, – ворчал Марк.

– Ну все заканчивай, Марк, хватит, что ты ворчишь как старый дед. Извини. Больше такого не повторится, принимай человека и проводи куда следует.

Марк поднялся с лавки, буркнул:

– Пошли за мной и не отставай, – зашагал вперед, не оборачиваясь, совершенно уверенный в том, что я следую за ним.

Я махнул рукой на прощание Петеру и поспешил за Марком. Еще немного поплутав, Марк толкнул неприметную дверь с надписью: «Только для персонала», и мы вышли в шахту-туннель, по которой туда-обратно сновали погрузчики и кары с грузом. Возле ближайшей стены стоял обшарпанный погрузчик. Мы по лесенке забрались в высокую стеклянную кабину. Марк, взявшись за руль, щелкнул на приборной панели какой-то тумблер, приборная доска ожила. Марк, переключив скорость, нажал на газ. Погрузчик издал странный хрюкающе-визгливый звук, весь затрясся, напоминая больного, подхватившего неизлечимую форму лихорадки, немного задумался, а потом – как будто кто-то дал ему хорошего пинка под зад, тем самым придав нужное ускорение, – сорвался с места и как оглашенный рванул вперед, врываясь в нескончаемую ленту мчавшихся по своим делам каров.

Получилось чересчур лихо, потому что, вливаясь в общий поток, Марк умудрился подрезать грузовой кар, сзади раздался душераздирающий визг тормозов, а в наушниках скафандра – мат. Водитель кара, не стесняясь в выражениях, довольно витиевато обвинял Марка в нестандартной сексуальной ориентации, достаточно нелестно высказываясь о его, Марке, матушке, батюшке и о всех его родственниках вместе взятых. А также выказал свое крайнее недоумение и глубокое сожаление по поводу того, что родители Марка своевременно не воспользовались контрацептивными средствами защиты. Марк, сохранявший олимпийское спокойствие, пропустил все эти нелицеприятные высказывания в свой адрес мимо ушей, просто сжав левую руку в кулак, вытащил средний палец и, открыв окошко кабины, показал водителю кара всем с детства знакомый жест, обозначающий сами знаете что, чем заслужил в свой адрес новую порцию изощренных ругательств и твердое обещание натянуть его глаз на жопу. Правда, как он это сделает и как после этого действа будет выглядеть сам Марк, водитель не уточнил.

Из туннеля мы, трясясь и слегка подпрыгивая, вырвались на оперативный простор космодрома – боже, какая эта махина! Самое интересное, я ждал, что лунное притяжение, которое меньше земного, сыграет с нами злую штуку: как мы только выедем из шахты туннеля космопорта, наши тела в кабине от перепада подпрыгнут вверх. Поэтому, чтобы предостеречь неприятный инцидент, заранее пристегнулся. Заодно поинтересовался у Марка, почему он игнорирует эту меру. Марк, уверенно лавировавший между припаркованными звездолетами, шаттлами, погрузчиками, заправщиками и грузовыми карами, на секунду оторвавшись от руля, мельком посмотрел на меня, коротко бросил, продолжая свое филигранное маневрирование:

– Это лишнее, под всей бетонкой космодрома создано искусственное земное притяжение.

Марк подкатил к небольшому двухпалубному звездолету, на борту которого красовалась фосфоресцирующая громадная достаточно симпатичная зеленая акула с хитрым прищуром глаз, с грациозно изогнутым гибким телом и с разинутой пастью в три ряда белоснежных зубов, и, чтобы ни у кого не возникло никаких сомнений по поводу того, кто в действительности был изображен на борту, зеленой же краской, готическими буквами было выведено название корабля: «Зеленая акула».

Я засмотрелся на зеленую хищницу. «Ну точь-в-точь Кейша, как будто с нее писали», – подумал я, мысленно сравнивая изображение с оригиналом, я имею в виду с Кейшей. Вообще-то это только так этот звездолет считался небольшим – на самом деле очень огромная штуковина, и грузов на борт брал немало. Стоял он перпендикулярно лунной поверхности, подпираемый гигантскими опорами, аппарель люка заднего грузового отсека была откинута и покоилась одним концом на бетонке космодрома, являясь тем самым трапом, по которому в брюхо звездолета погрузчики доставляли грузы, которые время от времени подвозили грузовые кары.