Артём Демченко - Ледяной коготь - испытания грядущего дня

Дракон, удостоверившись, что все его друзья и знакомые уснули, тихо вышел из палатки на разбитую «улицу» между десятками таких же палаток вокруг. Где-то вдали еще продолжались ожесточенные бои: яркие вспышки и отдаленные взрывы еще напоминали о разгоревшейся в этот уходивший день жестокой войне. Направив свой взор в небо, дракон увидел не менее печальную картину: на фоне звездного неба медленно падали сгоравшие в атмосфере Земли обломки уничтоженных кораблей. Но что-то прекрасное было в этом явлении: эти обломки напоминали невероятной красоты звездопад, который так редко происходил на Земле в последние годы. Делиться бы этой мыслью он ни с кем не стал, но в глубине души он всё-таки отчасти понял одну из печальных черт философии Тейноруса: «Если случится апокалипсис, это будет самое прекрасное зрелище в истории».

Отогнав все эти мысли прочь, наш герой в последний раз окинул охваченные пламенем окрестности Нового Эльдораса, еще раз посмотрел на звездное небо, на фоне которого происходил ожесточенный бой космического флота с неизвестным противником и, еще раз тяжело вздохнув, отправился в лазарет, чтобы на оставшиеся несколько часов отдаться власти полному блаженств и сладких грез царству снов, где нет места горечи, страданиям и скорби, снова пришедших в этот новый, преобразившийся мир радости и беззаботной жизни.

Раздавшаяся канонада заставила лиса, только что крепко спавшего рядом с койкой, вскочить с места и испуганно оглядеться по сторонам. Схватившись за попавшийся под руку шприц, он, осознав, что все происходит как обычно, положил его на столик и тяжело выдохнул, протерев еще не оправившиеся ото сна зеленые, словно изумруд, глаза. Несмотря уже на достаточно долгое пребывание в атмосфере войны, наш герой так и не смог привыкнуть ко всему, что творилось вокруг: переменившийся за мгновение мир не мог не оставить в его душе отпечаток боли и страдания. Возможно, ему необходимо было бы провести несколько сотен тысяч лет в пекле войны, как в случае с драконом, чтобы избавиться от переполнявшего его до костей чувства трепета. К сожалению, а может и к счастью, ему еще никогда не доводилось увидеть войны во всем её «великолепии» до этого момента.

Удостоверившись, что все вокруг еще спят, лис медленно направился к выходу из палатки, как можно тише ступая на пол, стараясь не разбудить раненых и двух его товарищей. Выйдя из-под навеса, он посмотрел по сторонам: вокруг не было ни единой живой души — только на горизонте доносились ни на секунду не прекращавшиеся звуки взрывов и выстрелов, и виднелись силуэты огромных пауков, возвышавшихся над изуродованной пожарами местностью и развалинами города, не прекращавших уничтожать непокорных защитников Земли. Тяжело вздохнув, лис уже собрался идти обратно в палатку, как вдруг знакомый голос остановил его:

— Ты сегодня рано проснулся. Не спится?

Обернувшись, лис увидел дракона, который, ловко перепрыгнув оставленный у палатки ящик, неторопливо подошел к нему. На его морде были видны следы ранений тысячелетней давности, нанесенные ударами Смертозуба и Быстросмерта, а также оставшиеся следы пуль, задевшие его во время двух мировых войн двадцатого столетия эпохи Великого Кризиса. Забавно, но только в этот момент лис приметил их: до этого, наверное, для него в этом не было большого интереса. Решив, что будет неуместно спрашивать его о шрамах, лис приветливо улыбнулся и ответил:

— Волнуюсь перед полетом. Я ведь никогда еще не бывал на такого рода мероприятиях, да и за пределы нашей системы не летал. Это что-то вроде, если бы к тебе пришли и сказали: «Мы вас переводим в другую область», — после последней фразы он вскинул одну из лап вверх в знак эмоциональности.

— Небось не спал эту ночь? Страшно? — спросил дракон, облокотившись на ящики с продовольствием, стоявшие справа от лиса. Он взял из ящика пару яблок и отдал одно из них лису, который, отблагодарив своего друга, жадно вцепился в кожуру сочного плода. Прожевав кусок, он, наконец, ответил на вопрос дракона:

— Есть немного. Даже во всем этом хаосе, творящемся вокруг, есть что-то надежное и рутинное, как грустно бы это не звучало, — он снова откусил кусок красного, словно солнце на закате, яблочного плода. — А там, куда мы полетим, в эти бездны космоса, для меня нет ничего родного и знакомого — лишь пустота и тёмное безмолвие, окружающее твою никчемную душу. Не совсем приятно, не так ли?