Владимир Стрельников - ссыльнопоселенец - 2

— Как думаешь, Грессия, Матвей найдет Шейлу? — Сквозь вой ветра прокричала Полина.

— Найдет. — Ответ девчонки она скорее прочла по губам, чем услышала. И кивнула, не слишком поверив.

Снова сильно хлопнул брезентовый полог, натянутый на сани, в которых сидели девчонки. Грессия перебралась к ним, чтобы быть поближе к Герде. Сейчас псина лежала, положив тяжелую морду на колени девушке, иногда приподнимала веки и поблескивая глазами в тусклом свете светодиодного фонарика, поставленного Грессией на самый минимум, показывая, что не спит. Без этого синеватого света было бы вообще тоскливо.

За пологом бесновался настоящий буран, с тяжелым крупным снегом. Хорошо, что Сохатый из-за своего радикулита почуял непогоду заранее, и велел им остановиться в небольшой бухточке. Сейчас обоз прикрывали высокие берега и сосны на яру, но все равно, шума, снега и ветра хватало. Страшно подумать, если бы их буран застал посреди реки.

Хотя, Семен сказал, что успели бы спрятаться, непогода дала им около часа на раскачку. Но все равно, лишние два часа пустыми не были. Успели спокойно распрячь лошадей, натянуть полога на сани, составить их так, чтобы меньше дуло на лошадей, укрытых попонами. Вскипятили воду и разлили чай по флягам и термосам, все не в сухую грызть сухари и копчености. Полина давненько не ела столько настоящего мяса, с тех пор, как с фермы она уехала в интернат. Домашние пирожки и прочие деликатесы с тех пор бывали редко, только когда кто-нибудь из родственников умудрялся передать на орбиту корзинку с гостинцами. Делили на всех девчонок, от пятого да десятого классов. И какой умник придумал вынести интернат за пределы планеты, на орбиту? Мол, там он не подпадает под местные законы, и работает по законам Федерации.

— Девчонки, держите. — Грессия вытащила из мешка с продуктами сверток из промасленной бумаги, и начала раздавать небольшие кубики пеммикана. — Рассасывайте потихоньку. Это немного подогреет нас. И тебе на, красавица наша. — Кубик исчез в пасти Герды.

А Грессия что-то спросила у нее шепотом, фактически уткнувшись в ухо. Герда помолчала, и мотнула лобастой головой в отрицающем жесте. Помощница шерифа (а именно в такой должности Грессия поехала в эту поездку) посмурнев, отодвинулась.

Это не скрылось от глаз Полины. Именно сейчас она обратила на это внимание, припомнила еще несколько случаев с Гердой и Матвеем, и удивленно хмыкнула. Догадка была настолько ясной, что не поверить ей было сложно. Голована. Но сам факт наличия голованы у ссыльного на планете-тюрьме был совершенно невозможен. Впрочем, Полина вспомнила, что эта планета изобилует невозможным. И просто отложила себе в память еще крохотный кусочек мозаики.

После чего ласково погладила холодную вороненую сталь винтовки. Модификантка отдала ей почти все патроны, оставив себе пяток. Мол, все едино стрелять пока не умеет. А Полине пусть древнее, но оружие в руках вернуло ощущение свободы. Возможности защитить себя и своих товарищей, да что там говорить, фактически, возможность снова встать в строй. Пусть ополченцами, или волонтерами, но на равных. А нее, для бывшего лейтенанта Второго Пехотного полка Полины Морозовой, осужденной за "умышленное убийство двух и более лиц", совершенное на планете-курорте, это очень много значило.

*************************************************************************************

Очнулся я, если судить по хронометру, нескоро. Часа четыре в отключке валялся. Точно, четыре часа тридцать две минуты. Это достаточно просто было увидеть, когда "сетка" включилась. Она сразу выдала "график аварийных отключений", так сказать.

Зато, включив нейросеть, увидел не красный, а желтый уровень повреждений тела. Мой внутренний диагност показал уже практически восстановленную кровопотерю, и механические воздействия, приведшие к сложным, но излечимым травмам. Вообще, эти диагносты так себе, только общую информацию и могут выдать, собирая ее с каких-то хитрых нервных центров.

Зато сообщений от Веры целых шесть, и по одному от Федора и Сэма Брауна. Так что срочно читать. Тем более, что Шейла спит на широкой лавке-лежанке под окном, напротив почти погасшего очага.

Прочитав сообщения, наполненные тревогой, и два завершающих от Веры, с откровенной паникой, я вышел в местную паутинку.

— "Вер, здравствуй. Я жив." — Едва я отослал эту коротенькую весточку, как мгновенно пришел ответ.

— "Ты где? Почему не отвечал так долго?"

— " В зимовье. Был без сознания, так как ранен в задницу."