Виталий Забирко - Парниша, открой дверь !

- Как знаешь, - передернул я плечами. - Мое дело - предложить.

- Да где ж я тебе столько макулатуры достану! Да еще червонцами?

- Слушай, - начал вскипать уже я, - ты мне надоел.

И сделал вид, что собираюсь расстегивать куртку. Хмыря сдуло ветром. Знает, стервец, что у меня там!

Замухрышечный мужичок заискивающе подергал мена за рукав.

- Часы на дрозда не махнешь? - с безнадегой в голосе предложил он. - С клеткой отдам...

Ново-зеленский дрозд насмешливо покосился на мужичка.

- А зачем? - спросил я.

- Да ты чо? Это ж ново-зеленский дрозд! Говорить умеет... И умный, гад!

- Так что мне, суп из него варить, что ли?

- Не советую! - взъерепенился дрозд. - Суп из гадов ядовит. Несварение желудка гарантирую.

- Так ты еще некачественный товар предлагаешь?

- с издевкой подначил я мужичка.

- Удавлю, падла! - бессильно заплакал мужичок. Видно засела птица у него в печенках покрепче цирроза.

Сквозь толпу ко мне протиснулся давешний хмырь с объемистым полиэтиленовым пакетом.

- Бери, - протянул он мне пакет.

В пакете было запечатано верблюжье одеяло с иранской лейбой. Новяк. Явно из гуманитарной помощи.

Я глянул на хмыря. Пот по его морде катился градом. Ишь, как приспичило!

"А ведь ты, хмырь, из старой государственной мафии", - внезапно понял я, сопоставив скорость с которой он обернулся, с качеством принесенного одеяла.

- Мне бы ватное, стеганое... - недовольно скривился я, щупая одеяло. Хмыря перекосило.

- Да ты чо, мужик! - завопил он. - Стеганых счас днем с огнем не сыщешь! Вся вата на "тампаксы" идет!

Хмырь наткнулся на мой непреклонный взгляд, заткнулся и зашарил по карманам.

- На, подавись!

Он бросил на пакет ворох смятых червонцев, пятерок и трояков.

- Тыща сверху. Можешь не считать. Все мусорники облазил. Я пересчитал.

- Девятьсот девяносто восемь, - спокойно сказал я и уставился на хмыря нехорошим взглядом.

У хмыря перехватило горло. Он беззвучно захлопал хлебалом, будто его вот-вот должна хватить кондрашка. Прединфарктным движением он сорвал с руки "сейку" лимонов на пятьдесят и швырнул мне.

- Теперь хватит? - прохрепел он как из реанимации.

- Курева добавь, - небрежно предложил я.

От хмыря пошел пар. Как в гипнотическом трансе он бросил мне начатую пачку "салема" и по собственной инициативе от щедрот души добавил мальборовскую зажигалку.

- А мутни петуховской вам не надо? - впряглась с боку занюханная бабка.

Хмырь перевел на нее безумный взгляд и его затрясло.

- Ладно, - смилостивился я. - По рукам, кореш, пока я не передумал.

Хмырь схватил в охапку каминные часы и бросился наутек.

- Держи! - заорал ново-зеленский дрозд. - Держи вор-р-ра!!!

- Хорошая птица, - похвалил я и воткнул между прутьями клетки таблетку антирада. Дрозд сховал таблетку за милую душу. Наш человек.

Небрежно рассовав по карманам деньги и упаковав одеяло в рюкзак, я с достоинством закурил "салем". Неплохо поторговал. Только нафига хмырю прямо позарез нужны мои часы? Можно подумать, что от них зависит его жизнь.

- Пока, собрат по разуму, - кивнул я ново-зеленскому дрозду и неспешно двинулся по рынку.

- Пакеда, дядя! - хрипло бросила мне в спину птица.

Зажигалку я махнул на банку китайской тушонки и буханку хлеба. Затем задумчиво постоял возле небритого мужика в заскорузлой робе, торгующего ржавой пухлой воблой. Вспомнились золотые деньки, когда чуть ли не на каждом углу можно было попить бочкового пива.

Превратно истолковав мою задумчивость, мужик приосанился и заорал:

- А кому воблу! Воблу вяленую! По дешевке! Налетай! Поллимона штука!

Он схватил одну воблу за хвост и хряснул ею о прилавок. Из пасти воблы вылетело с десяток опарышей.

- Ап-петитная! Ар-роматная! Сама в рот просится!

- Мужик, почем зря наживку разбрасываешь, - остудил я его.

- Игорь Викторович? - сказал мне кто-то в ухо, - пивка не желаете?

Я оглянулся. Сбоку от меня стоял гладко выбритый парень, весь в "варенке", со спортивной сумкой через плечо. Он радушно улыбался, но в глубине его глаз засело, что-то такое, что роднило его с пасшим меня хмырем. Хмыреныш, одним словом. Поймав мой взгляд, он приоткрыл сумку, доверху набитую металлическими банками дойчляндовского пива.

- Почем?

- Что - почем? - почти искренне изумился хмыре-ныш. - Для вас, Игорь Викторович, на шару!

Давненько меня не величали по имени-отчеству. И пивом за так не потчевали. Я внимательно посмотрел в глаза хмыренышу. Голубые, заискивающие.

- Ну-ка, свистни, - предложил я. Хмыреныш растерялся.