Виталий Забирко - Побег

Льош мельком глянул на Лару. Она подтянула под себя ноги, обхватила их руками и, уперев в колени подбородок, с любопытством наблюдала за пинами.

- Боюсь, что они не смогут объяснить тебе, каким образом они размножаются, - сказал он. - Разреши-ка, я пролезу.

- Почему? - удивленно посмотрела на него Лара и посторонилась.

Льош, придерживаясь рукой за борт платформы, стал на коленях пробираться к Энтони.

- Потому что у них не половое размножение, - бросил он. - Для них это такая же чушь, как для нас, например, почкование.

Драйгер сильно качнуло, и Льош чуть было не упал прямо на Энтони. Он выбросил вперед свободную руку, удержался, и его лицо оказалось прямо напротив лица Энтони. И он понял, что помощь ему уже не нужна. Старый негр Энтони был мертв.

Лицо было спокойным и уравновешенным, и на нем застыла тихая счастливая улыбка. Девять лет ты прожил в лагере. Дольше всех. Сколько ты мечтал об этом побеге... Все вынес, все перетерпел, только бы дожить, только бы вырваться... Другие не выдерживали, вешались, резали себе вены, сходили с ума, в нервно-мозговом истощении заходились на плацу в предсмертной "пляске святого Витта"... А ты пережил все, пережил всех, даже самого себя, жил только одним - мыслью, мечтой о побеге. В тебе не осталось ничего живого, не организм - пепел сухой, не человек - тень человеческая, но искра жизни в тебе тлела, и не гасла, и еще долго бы не угасла... Но ты уже отмерил свою меру жизни, твоя тяга к свободе с течением лет, проведенных в лагере, постепенно свелась к одному - Побегу, и это стало целью твоей жизни, твоей путеводной звездой, самой твоей жизнью. И когда это свершилось, когда твоя мечта стала явью, последняя искра, теплившаяся в твоем истлевшем теле, угасла. И ты умер. Умер тихо и спокойно, как и подобает человеку, и как никто еще не умирал в лагере, ибо в лагере не умирают, а гибнут. И мечта твоя сбылась, и был ты счастлив.

Новый сильный толчок бросил Льоша на борт, он ухватился за него и сел. Драйгер засыпало сухими листьями и обломками веток. Пины встревоженно защебетали, кто-то, кажется, Портиш, злобно выругался, а Лара вновь весело засмеялась.

- Ну так что, пинчик, как же все-таки вы размножаетесь?

В бок Льошу ткнулся Пыхчик и застыл на четвереньках. Широко раскрытыми глазами он не отрываясь пялился на Энтони, затем медленно, совсем по-собачьи, на локтях, подполз к мертвому старику, нагнулся над ним и протянул дрожащую пятерню к его лицу. Было видно, как он пытается заставить себя дотронуться лихорадочно прыгающими пальцами до Энтони, но пересилить себя так и не смог. Лицо Пыхчика, старческое, по-бабьи безволосое, вдруг перекосилось, разверзлось беззубым впалым ртом, и он, издав тихий, протяжный, жуткий вой, стал быстро пятиться на четвереньках. Возможно, он так бы и пятился до переднего бортика платформы и там бы затих, забившись в угол, но на его пути высился штатив с василисками. Со всего маху он ткнулся задом в острый край штатива, от неожиданности захлопнулся рот и сел, ошарашенно оглядываясь. Взгляд его, тоскливый и жалкий, как у загнанного, измученного зверя, запрыгал по платформе от человека к человеку, от пина к пину, но, не встретив ответного, который бы смог задержать его, остановить, остудить воспаленный мозг, вновь как магнитом притянулся к телу Энтони. Глаза его вновь остекленели, челюсть отвисла.

Пыхчик панически боялся мертвецов. В лагере, когда после возвращения из Головомойки очередная жертва вдруг сваливалась с драйгера и начинала биться в конвульсиях "пляски святого Витта", он стремглав слетал с платформы и, умчавшись в свой барак, забивался в угол на самый верхний ярус, откуда, сжавшись там в комок, дрожа и всхлипывая, не слезал до тех пор, пока Голос не возвещал о времени приема вечерней баланды. Он боялся мертвецов, боялся их вида, их присутствия, но на драйгере, в отличие от лагеря, спрятаться было негде, и вид мертвого завораживал Пыхчика, обволакивая животным ужасом. Наконец ужас настолько овладел им, что сломал на своем пути все заслоны, запеленал его мозг и окончательно поглотил Пыхчика со всеми его потрохами. И тогда он, движимый этим ужасом, желанием избавиться от мертвеца, вызвавшего этот ужас, освободиться от самого ужаса любым путем, завыл тонко и пронзительно, сорвался с места и, подскочив к телу Энтони, подхватил его и перебросил через борт.

- Ты что?! - вскочил Льош.

Пыхчик стоял перед ним, шатался, крупно дрожа всем телом. Затем силы оставили его, и он рухнул на колени.