Константин Калбазов - Рубикон. Дважды в одну реку

Понятно, что за день ему никак не успеть, но он и не планировал управиться так скоро. Опять же простая механическая работа, когда руки делают все сами, а голова может жить своей жизнью. Ему было над чем поразмышлять. И наконец, использовать станок под это в будний день нет никакой возможности, потому что в это время его пользовали для повышения обороноспособности. В таких условиях занимать оборудование для обеспечения досуга своей семьи он считал неправильным.

Потом пришло осознание, что идея с лото вполне заслуживает особого внимания. Ведь игра подразумевает под собой использование цифр. О счете здесь говорить не приходится, но зато в игровой форме можно будет дать хотя бы азы даже взрослым. Едва сформировалась эта мысль, как он принялся за дело с удвоенной энергией. Вот так вот. За прошедшие два года в него буквально въелась привычка все делать с умыслом. Казалось бы, хотел сделать безделицу для отдыха своей семьи, а на поверку мозги все одно все повернули в другую, рациональную сторону.

Так он и провозился до самого вечера, пока его не выдернула из столярки Лариса. Она тут же потащила его умываться, чтобы срочно накормить своего мужчину. Вовремя, ничего не скажешь. Едва его отвлекли от работы и охвативших дум, как желудок громко и недвусмысленно потребовал набить его чем-нибудь, все равно чем, лишь бы сытно.

Только оказавшись на улице, он заметил, что в сгущающихся сумерках народ стягивается к центру Нового. Здесь оставалась довольно обширная площадка, на которой были вкопаны тотемные столбы оставшихся родов. Здесь же был выложен из камней и приличных размеров круг, в котором уже пылал большой костер.

Дмитрий понимал, что, увлекшись своей работой, упустил что-то важное, но никак не мог понять, что именно. Впрочем, он и сейчас не особенно над этим задумывался. Все мысли забивались только желанием есть, а слух – беспрерывным урчанием недовольного желудка. Нет, все же мужчины на голодный желудок думать не умеют.

Впрочем, даже прояви он любопытство, то узнал бы лишь то, что сегодня вечером Вейн будет взывать к великому духу, дабы узнать его волю. Сауни, пребывая в неведении относительно предстоящего, привычно разделились: женщины столпились с левой, то есть южной, части своеобразного круга, а мужчины с правой – соответственно, северной.

Дмитрий не ожидал от сегодняшнего вечера ничего необычного. Правда, припомнил, что все время после отбытия гостей над поселком плыл звук бубна шамана. Хотя с чего, собственно, обращать на это внимание? Подобные звуки частенько разносились над Новым, сейчас у Вейна хватало учеников. Мало грамотно разделить людей на роды, нужно еще каждому предоставить и шамана.

Кстати, парни проходили обучение не только у Вейна. В процесс обучения будущих шаманов активно включилась и Лариса. Не следовало забывать, что наряду с духовной составляющей немаловажным являлся тот факт, что здесь шаманы являлись единственными медиками. Гостья из другого мира могла во многом обогатить их знания, чем она и занималась.

Обычно, прежде чем верховный шаман начинал взывать к великому духу, стремясь получить от него знак, Соловьев уже точно знал, какую именно волю явит высшее божество, потому что они с Вейном успевали это обкатать и хорошенько все продумать. Но сегодня этого не случилось. Наверное, воскресенье просто совпало с каким-то праздником, о чем вождь Псов по привычной уже неосведомленности ничегошеньки не знает.

Ладно, сейчас он восполнит этот пробел. Вот только запихнет в рот что-нибудь съестное. Нехорошо, если, находясь среди остальных, он станет выделяться урчащим желудком. Наскоро забросив в себя пару кусков тушеного мяса, только бы притупить требовательные позывы обжоры, явно оставшегося недовольным подобным небрежением, Дмитрий поспешил на площадь.

Он быстро затесался в толпу мужчин, инстинктивно встав рядом со своими бойцами. Находиться в окружении тех, кому доверяешь, намного комфортнее. С ними он сблизился гораздо больше, чем даже с Рохтом, с которым за последний год практически не общался, загруженный трудами и заботами.

– Здравствуй, Дим, – протянул ему руку подошедший Табук.

Жест этот местным был незнаком, и его привнес гость из другого мира. Здесь при встрече друзей либо бросались в объятия, оглашая окрестности радостными воплями, либо использовали более приличествующий вариант: стоя лицом друг к другу, протягивали вперед руки и сжимали локти, при этом слегка переплетая предплечья.