Руслан Мельников - Мертвый рай

— Юля, постарайся понять, — начал Денис вкрадчиво, тихо, мягко — так взрослые успокаивают напуганных детей, — он мертв и не сможет причинить тебе вреда. Ты ведь сама им управляешь, заставляешь ходить, ползать, бегать и…

Юла улыбнулась. Странной-престранной улыбкой. («Вот так люди и сходят с ума», — печально подумал Денис.)

И ответила — еще тише, еще мягче, еще вкрадчивей:

— Нет, День, он не мертв. Не совсем мертв. Он жил, когда я отключила его от компа. Точнее, вел себя как живой, который изо всех сил старается выглядеть мертвым. Это трудно объяснить, но это так.

Что? Что за бред?!

— Он живет, понимаешь. Чуть-чуть живет, немного. Или имитирует жизнь. Симулирует…

Симулировать жизнь? Как это, интересно?

— Тихую такую, знаешь, почти незаметную, но жизнь. Слушай, вот сейчас. Вот… вот…

Смешно, но Денис невольно покосился на Юлькин моноблок. Вырублен на все сто. Индикаторы погашены. Да что там индикаторы! Прямо на столе лежит вилка, вырванная из розетки. И плоские квадратики аккумуляторов лежат тоже. Вынутые из компьютерного чрева.

Юла молчала. Прислушивалась к чему-то. К чему? К голосам, к слуховым глюкам, лишь одной ей ведомым?

Ладно, Юлечка, если тебе так хочется, давай послушаем немного тишину пустой квартиры. Тишина, ти-ши-на… И в тишине этой (могильной? замогильной?) — шорох. Из Юлькиной спальни, из-за нелепой баррикады. Денис сглотнул. Точно! Отчетливый шорох. А еще — вздох. Или стон.

Шокированный мозг отчаянно искал хоть какое-то рациональное объяснение необъяснимому феномену.

Что? Это? Может? Быть?

А найдя — вцарапывался в спасительную соломинку.

Запоздалая реакция на внешний раздражитель? А что, если покойником уже управляет кто-нибудь еще? Ну хотя бы тот же Кожин — из своего бункера.

Посол перехватил бразды правления? Подключился, пока никто не мешает? Нет, не похоже… Слишком уж тихо, слишком неубедительно.

А может, так все и должно быть? Может, это какая-нибудь виртуальная агония умирающих импульсов? Затянувшаяся смерть виртуальной же нервной системы, отключенной от компьютера оператора.

Денис осторожно подошел к спальне. Прислушался. Там, за баррикадой, за дверью, снова что-то шевельнулось. Денис выругался. Почему так долго агонизирует жмур?

— Что? — с тревогой спросила Юла.

— Я думаю, нам лучше его включить, — ответил Денис.

Заодно и проверим — виртуальная смерть это. Или жизнь. После смерти. Которая после жизни, которая… Надо же, какой бардак в голове!

Юлька села за комп. Нутро моноблока чуть слышно шуршало, жужжало. Уютно так, привычно, успокаивающе.

Подключение к «рабочему материалу» прошло без проблем. Нет, какого-либо чужого воздействия извне не ощущалось. И виртуальной смертью здесь тоже не пахло. Реальной — да, но жмур-убийца был сейчас в рабочем состоянии. Полностью в рабочем.

«А в каком он был состоянии, когда мертвее мертвого был Юлькин комп?» — мелькнула непрошеная мыслишка.

Автоматически включились мини-камеры. На экране появилась картинка: неразобранная, по-девчоночьи аккуратно заправленная кровать. Ага, Юлька, выходит, еще не ложилась. Да, много бы она належала с мертвяком-то в спальне!

Денис почувствовал подленькое удовлетворение. Приятно, когда после дикой ночи не у тебя одного выдается бессонное утро.

— Ну? — вопросительно взглянула на него Юла.

— Поводи-ка зомбика по комнате.

Спальня — небольшая, так что прогулка мертвеца была недолгой. Пять шагов вперед, столько же — обратно. «Рабочий материал» безукоризненно выполнял команды оператора. Это радовало.

— Не выключай пока этого парня, — попросил Денис.

— И не дождешься, — улыбнулась Юлька.

Настроение улучшалось. У обоих. Странный жмур вновь становился послушным орудием убийства. Кожин так и не вышел на связь, на головы операторов не обрушился гнев посла. Можно было надеяться, что ночное приключение останется без неблагоприятных последствий.

Юла поплотнее запахнула халатик. А Денис пожалел, что так и не удосужился толком рассмотреть его содержимое. Жизнь налаживалась. Когда в дверь постучали.

Юлька вздрогнула. Юлька снова смотрела на него широко распахнутыми глазами. Страх — много, очень много страха, что никак в них не помещался — вот что видел в тех глазах Денис.

Губы девушки что-то шептали.

— За нами пришли, День, — едва расслышал он. — За мной пришли. И за тобой тоже.

Надо же! «… И за тобой тоже». Альтруистка, блин! Если с Юлой опять случится истерика, отрезвляющая пощечина в этот раз будет страшна. Но, видимо, сил на бурный срыв у девчонки уже не оставалось. И повода для оплеухи не было.