Руслан Мельников - Мертвый рай

Честно говоря, Денис предпочел бы иметь в ящике рабочего стола оргскую заточку. Из тех, Волчьих. Последний писк: плоская заточенная с двух сторон арматурина, похожая на короткий обоюдоострый меч. Или не на короткий. А то — и на целую пику. Ручка, обмотанная для удобства изолентой. Или, как у некоторых пижонов, запаянная в разноцветные кружочки оргстекла.

В драке такая штучка практичнее и гораздо эффективнее «мудака». Но вот если ее найдут при обыске во время поквартирного обхода… Классификация: хранение особо опасного холодного оружия. Приговор: вышка, эшафот. А рисковать жизнью ради куска металла — нет уж, увольте. К тому же Денис в группировку не входит. Значит, владеть заточкой как следует все равно не научится. А чтобы долбануть противника шокером, особого искусства не требуется.

Короче, магазин, «мудак», кредитка… Засветил ее — засветился сам. Вели его в тот день чуть ли не до самого дома. Ситуация — сквернее некуда. И если бы не развалины Трехсотого блок-поста…

Денис успел вовремя нырнуть в яму — в люк-провал заброшенного канализационного коллектора. И пока группировщики потерявшими след ищейками метались по трехсотке, отсиживался внизу — тихо, как мышь. Потом где-то над головой раздраженно пролаял кавказец: «Сука-блать!» Потом звук удаляющихся шагов сделал Дениса самым счастливым человеком на свете.

Тогда пронесло, теперь — вряд ли.

Вообще-то больше всего Дениса тревожил сейчас третий — высокий скуластый, спокойный, как танк, незнакомец. Лет тридцати, наверное. Может, с небольшим. И не понять, почему тревожил-то. Какой-то он был… Странный, что ли. И страшный в своей холодной невозмутимости, неприступности, непробиваемости. Враждебности. Такого не просчитать. Такому не заглянуть в душу. От таких за версту веет скрытой угрозой. Таких обходят стороной, опустив глаза и прижавшись к стене. И ведь вроде бы не псих. Вроде ничего в нем особо жуткого нет, но поди ж ты… Пугает.

Добротная кожаная куртка. Короткий ежик темных стриженых волос. Безбоязненный уверенный взгляд колючих серых глаз. Стального такого цвета. Лицо — худое, угрюмое, жесткое. Жестокое. Давненько эта физиономия не растягивалась в улыбке. В оскале — да, быть может, а вот простой человеческой улыбки лицевые мышцы не помнили.

Фигово… Типчик отличался от рядовых Волчьих бойцов. Ну а если в охоту включился бригадир оргов, дело принимает совсем уж дурной оборот. Когда тобой лично интересуется местный авторитет, впереди — бо-о-олыпие неприятности.

Не здесь и не сейчас, конечно. Группировщики еще чтят негласное правило: не рисковать без особых причин днем, под носом у милвзводовских нарядов. Они и не станут рисковать. Им всего-то и надо тупо идти за Денисом, не отставая ни на шаг, не упуская из виду Пока жертва сама не выведет охотников к своей норе. А произойдет это скоро. Очень скоро. Минут через сорок. Столько ведь остается до начала комендантского часа. Все очень просто: Денис боится сумерек, а те, кто идет за ним — нет. Несправедливо? Но кто говорит о справедливости в Ростовске конца двадцать первого века?

Минуты уходили, утекали безвозвратно. Денис нервничал. И все чаще смотрел назад. И по сторонам. И вверх. И не видел спасения.

Домой вернуться нужно прежде, чем завоют предупредительные сирены. Таковы правила: с наступлением темноты даже грозные милвзводовские патрули трусливо прячутся за Периметр, а в городе действуют другие законы, другая жизнь, другое время. Время таких вот суетливых шестерок, молчаливых борцов с поломанными ушами и самоуверенных бригадиров в черной коже.

Нет, пока они не вызывают подозрений. Никаких. Ни у кого. Трое следуют по узкому тротуару за четвертым. Подумаешь, — случайные попутчики. А свободу дневного передвижения в Ростовске еще никто не отменял: у нас демократическое муниципальное управление. Беда в том, что ночью эти трое навестят Дениса. Хотя нет, не трое. Ночью их будет больше. Подвалят к выслеженной жертве всей бригадой. И если первый визит окажется неудачным, если с ходу вломиться не удастся, обязательно придут следующей ночью. А днем будут дежурить, сменяя друг друга. Потом — снова. Придут. И будут приходить до тех пор, пока…

— Эй, братишка… Притормози. Разговор есть. Серьезный…

Решили пообщаться. Обратился к Денису, разумеется, старшой — тот самый высокий неулыбчивый незнакомец. В меру вежлив, как и все они. Днем. Это когда стемнеет, группировщики заговорят по-другому.