Светлана Захарова - Рыцарь и Ко

Ночь прошла без приключений. Утром мы свернули лагерь и двинулись в путь. Возглавляла процессию Матильда верхом на Куте, следом ехал я на Вадике, замыкал же шествие, как вы понимаете, Прич Свирепый на губошлепе Бозо. Несколько дней не происходило ничего любопытного, поля сменялись лесами, горы - долинами. Не считая мелких недоразумений, все шло отлично... Что за недоразумения? Конечно, я вам про них расскажу, если интересно. В своем путевом дневнике я кое-что записал, довольно коротко, но так уж получилось:

"Понедельник. Скучно.

Вторник. Проезжали мимо красивой пещеры. Матильдушка зачем-то полезла в нее и была покусана летучими мышами. Промывание желудка и хинин.

Среда. Причарда прихватил понос. Вероятно, обожрался каких-то ягод. На заметку: хорошо помогает отвар тысячелистника. Запретить Причу жрать всю ту гадость, которую он находит по дороге. Ягоды мыть в кипяченой воде. Зачем? Тильда сказала - надо. В сырой воде могут водиться всякие миазмы и палочки.

Четверг. Разнимал Тильду и Прича. Мой невероятный оруженосец раскопал в котелке с взваром какой-то корявый сучок и стал вопить, что он нашел палочку! И что эту палочку Тильда нарочно ему подбросила. Несмотря на неоднократные предупреждения, не унимался. Отказывался пить отвар. Кутя прижал его к дереву, а Тиль заливала лекарство силой. Прич лягался. Теперь Штуш хромает на правую заднюю ногу. Зато Причард не носится каждые пять минут в кусты и не орет оттуда, что он умирает и не кажется ли нам, что лучше просто его прибить. Честно говоря, я бы - с радостью!

Пятница. Скукота!"

Вот как раз в пятницу вечером и произошла с нами эта история. Мы тихонько ехали по проезжей дороге, выглядывая по сторонам местечко для ночлега, как вдруг Штуша приподнял уши.

- Что? Опять скачут? - спросил я, так как уже доверял его чутью и слуху.

- Нет, никто не едет, - сказал озабоченно Кутя. - Плачет кто-то.

Проехав еще с милю, и Причард приподнялся в стременах.

- Точно! - сказал он обеспокоенно. - Только не плачет, а вопит во всю глотку! Вон там!

И он показал на виднеющуюся вдали опушку очередного леса.

- Проедем мимо или спасать будем? - осведомился я.

- Я бы проехал мимо, - хмыкнул Прич.

- Я - пострадавшая, меня уже покусали, - сказала Тиль.

- Ну-у-у, - протянул Штуша. - Я - как все.

Все (не считая меня и Кути) хором сказали:

- Ты - рыцарь, тебе и спасать.

- Понятно, - вздохнул я, толкая коня и направляясь к опушке.

- Я с тобой! - вызвался Штуш. - Спасать - это интересно! Я еще никого никогда не спасал! А во-вторых, - шепнул он мне на ухо, - если что, я и тебя спасу.

Я с чувством потрепал его по уху. Не то чтобы я сильно боялся, просто с таким защитником идти на дело куда спокойнее. Я перехватил поудобнее дубинку и, махнув Штуше, помчался на защиту обиженного.

... Обиженный скоро нашелся. Он лежал на просеке, раскинув руки, и увлеченно кричал. На груди его сидело нечто, похожее на кошку, только с белым хохлом на голове, и точило когти о грудь обиженного.

- Помощь требуется? - постарался я перекричать дикие вопли.

- Помогите!!! Спасите!!! ОГОГО!!! Уйди отсюда, мальчик, не мешай. Спас... Что?

- Я говорю, вам помощь нужна?

- Нет, я просто отдыхаю, - сварливо отозвался неизвестный, вздергивая седую бороду. - Что, сам не видишь?

- Так в том-то и дело, что не вижу, - вздохнул я.

- Хорошенькое дело! - возмутился старик. - Меня, можно сказать, уже почти съели, а он не видит ни шиша!

- Так вы вот на это жалуетесь? - я осторожно толкнул концом дубинки заурчавшую "кошку".

- Между прочим, юноша, "это" - самый настоящий дракон! Только маленький, - разъяснил старик и вдруг заорал: дракон впустил когти поглубже.

- Насколько я знаю кошек, - осторожно сказал я, - вы ему нравитесь.

- А он мне - нет, - отрезал старец. - Кошки - источник заразы! То есть, драконы.

- Ох! - сказал Штуша. - ОХ! Как чешется в носу!!! - и вдруг оглушительно чихнул. Дракончика со старческой груди как ветром сдуло. Мощный поток воздуха унес его вместе с несколькими вырванными из земли кустами в необозримую даль. Старец вопил, держась за землю, пока остатки Штушиного чиха не улеглись. Тогда он перевернулся на спину, поднялся, сделал несколько наклонов, хрустя суставами, а потом, вспомнив что-то, бухнулся на колени да пополз к нам, тряся головой и выкликая:

- Спасители! Благодетели! Ух вы, мои хорошие! Ух вы, мои радостные!

- Вы чего, дедушка? - опасливо спросил я.

- Родненькие! - причитал старик. - Дайте-ка я вам, по старой памяти, расцелую ланиты!