Светлана Захарова: Покушение Аллисы

Я долго думал, как же мне назвать рассказ о наших приключениях. Ведь название у повести должно быть оригинальным, не так ли? Во-первых, книгу с интригующим заглавием охотнее раскупают. Во-вторых, я же все-таки профессор, лауреат многих конкурсов, то есть конгрессов, то есть… Короче, лауреат и все! И моя книга не должна иметь названия вроде «Остров попорченного коррозией генералиссимуса» или «День рождения моей нежно любимой дочурки». Поэтому о каком будущем для книги можно говорить, если она именуется «Путешествие Аллисы»? (Такое название предлагал мой литагент, но я его забраковал.)

И все же мне пришлось наступить на горло гордости, взять предложенное агентом название, но зато изменить всего одно слово — и получилось чрезвычайно интригующе и на редкость оригинально. Это вам не яблочный компот!

Прошу прощения за невольное отклонение от темы. Итак, рассказывать обо всем, не пропуская ни одной мелочи, я, разумеется, не собираюсь. В этом случае мне пришлось бы описывать свою и Аллисину внешность, прошлость и будущность, а лишнее узнавание, всенародная слава и бьющиеся в истерике поклонники нам ни к чему, да еще и мой хрустальный шар для взглядов в будущность недавно разбился.

Таким образом, вы никогда не узнаете, к примеру, о том, как однажды моя негодная дочь за одну ночь ограбила все школы и музеи нашего района. Видите ли, она собиралась набрать деньжат себе на билет на матч по скоростной резке линолеума между планетами Земля — планета Мистер Фикс. Нет-нет, об этом я поклялся не рассказывать никому. Но не только об этом. (Да, вооружившись фотонным утюгом с космической монтировкой и ворвавшись в мой дом, вы могли бы узнать от беззащитного профессора много интересного!)

Например, о том, как, утащив огромный слиток золота из школьного музея, Аллиса решила замести следы и сожгла почтенное учебное заведение. А затем, чтобы уж наверняка, подожгла и три соседних дома.

Арестовали меня спустя час. Да и как можно было не отыскать окаянного поджигателя, если возле каждого места преступления он забывал то очки, то галстук, а то — пожалуй, это задело меня сильнее всего — почетную грамоту тридцатилетней давности «Победителю олимпиады по поеданию пирцев и хрумсов среди учеников первых классов», то есть, мне. Конечно, сейчас я не первоклассник, но когда-то им был, честное ноябрятское! (Кстати, с тех пор пирцы терпеть не могу, а от вида хрумсов меня неуклонно начинает уводить в сторону совмещенного санузла.)

Конечно, благодаря помощи коллег, а равно и вызванному кое-кем из них отряду спецназа для штурма тюрьмы, я освободился довольно быстро. Но и Аллиса получила свое! Тем же вечером я созвал семейный совет (мама, как обычно, где-то летала, но я мог бы поклясться, что уже несколько раз видел женщину, похожую на мою жену, выходившую из подъезда дома, в котором проживает мой друг капитан Полозков), в состав коего вошли, кроме меня, Аллиса и наш домроботник Гроля. У Гроли был лишь один дефект — раздвоение личности, одну из его половин звали Гриша, другую же — Поля. Если Поля был образцовым роботом-домохозяином, то Гриша целыми днями писал какие-то политические программы и жрал килограммами яблоки, которые, к сожалению, не приносили никакого вреда его стальному организму. Вдобавок он всегда забывал выключать свет в туалете (хоть убей меня Бог — не пойму, что он там делал?) и не смазывал коленные суставы, немилосердно скрипя ими во время передвижений по дому.

На заседании совета я торжественно разорвал Аллисин билет на матч, после чего как следует отодрал воровку ремнем и отправил спать без ужина. Робот (на сей раз его звали Гриша) пробовал возражать против телесных наказаний и даже ссылался на какие-то загадочные и давно забытые Права Ребенка, но я пригрозил вспомнить про Первую Поправку к Правилам Роботехники, и Гришу унесло мыть посуду.

Вот, собственно, и предыстория к истории. А теперь можно перейти и к приключениям.

В то лето я готовился к очередной экспедиции за редкими зверями для зоопарка на нашем корабле «Беллерофонт». Это дикое название звездолету дал наш механик по фамилии Голубой, и я не смог помещать именованию — он поставил меня перед фактом, показав огромную кривую надпись на боку корабля. Как он сотворил ее за одну ночь — понятия не имею.